— А ты стесняешься? — вздернула брови Марина, перекидывая ногу на ногу.
Денис слегка опешил, но нашел достойный ответ:
— Я привык к другому распределению ролей.
Марина хмыкнула.
— Хорошо, я буду смотреть в окно, — сообщила она и повернулась к окну, в котором во всех деталях отражалась не только комната, но и все действующие лица этого маленького представления.
Настала очередь Гребски саркастически хмыкнуть.
— Ага, замечательно придумала! — сказал он. — Там все как в зеркале…
— Ох уж эти американцы! — нарочито всплеснула руками Марина. — Такие стеснительные… Едва ли я увижу что-нибудь такое, чего еще не видела.
Денис негромко пробормотал:
— Ну как знать, как знать…
— Ты всегда льстишь себе, когда смущен? — поднимаясь из кресла и поворачиваясь к стене, спросила Марина.
— С тобой трудно говорить, — вздохнул Гребски, сбрасывая полотенце и начиная одеваться.
Разглядывая картину, висящую на стене, Марина не оборачиваясь, сказала:
— Нет, мной трудно командовать.
После короткой консультации, полученной у дежурной по этажу, они спустились в уютный бар в цокольном этаже отеля, как две капли воды похожий на тысячи таких же баров по всему миру. Продолговатый зал с барной стойкой и не слишком занятым обслуживанием клиентов барменом. Полукруг сцены с блестящим шестом, вокруг которого, под мягкие звуки музыки, обвивалась в танце грудастая танцовщица. Несмотря на позднее время, когда, казалось бы, и должна начинаться развеселая и разгульная ночная жизнь, народу было немного.
Официант проводил их в одну из свободных кабин. Внутри обнаружились неширокие диваны и массивный стол, покрытый тяжелой скатертью. Вручив красиво отпечатанное меню в кожаных папках, он удалился. Денис решил было, что потом его не дозовешься, как и в старые времена, но ошибся; парень замер неподалеку, ожидая, когда посетители сделают свой выбор, и готовый прийти на помощь в любой момент.
Марина быстро пролистала меню:
— «Крылья Икара, долетевшего до Солнца». Попробуем?
Денис с сомнением покачал головой, усмехнулся:
— Ты знаешь, не хочу есть миф, хочется простой кусок мяса. Стейк будет в самый раз… Не прожаренный, с кровью…
— Кровожадный какой! — Марина округлила глаза — Не зря та дамочка меня предупреждала! А я, наверное, на крылышках бедного Икара остановлюсь…
Денис повернулся, чтобы подозвать официанта, а после того как тот стремительно приблизился, спросил:
— У вас найдется хороший кусок жареного мяса? — И, получив утвердительный ответ, сказал: — Тогда мне мяса, а даме что пожелает… Пить будем…
— Сухое вино… — подсказала Марина.
— Белое или красное? — уточнил официант.
Марина пожала плечами:
— Если считать Икара птицей… Слушайте, давайте не будем умничать, несите какое-нибудь хорошее, но не слишком кислое, ладно?
Официант с привычным проворством высвободил кожаные папки с меню из рук гостей и исчез стремительной походкой, всем своим видом демонстрируя озабоченность. Вернулся на удивление быстро, принес закуски, салаты и бутылку «Саперави». Аккуратно вынув пробку, наполнил бокалы клиентки, пожелал приятного аппетита и испарился.
— За что пьем? — спросила Марина, рассматривая Дениса сквозь стекло бокала.
Денис коснулся ее бокала краешком своего.
— За любовь, конечно! — бодрым голосом сказал он и улыбнулся.
— Согласна, — кивнула Марина, добавила: — И за встречу!
Отставив бокал, Марина принялась за еду. Почувствовав острый голод, Гребски последовал ее примеру. А вскоре официант явился с заказанными горячими блюдами, и оба, отдавая дань весьма недурно приготовленной пище, ели молча и сосредоточенно, изредка одобрительно поглядывая друг на друга. С большим трудом справившись с солидным куском мяса, Денис отодвинул тарелку и вынул сигару. Раскурив, молча наблюдал за сценой, где вокруг шеста, словно отвоевывая место под солнцем, соперничали в демонстрации своих форм уже сразу три танцовщицы.
Наконец и Марина управилась с останками героя древнегреческого мифа, промокнула губы салфеткой, оценивающе глянула в сторону шеста и усмехнулась.
— Явно выпускницы балетной школы, — сказала она, потом подперла подбородок кулачками, посмотрела прямо в лицо Дениса. — Ну, так чего же ты не спрашиваешь, почему я к тебе пришла?
Денис подул на кончик сигары, послушно спросил:
— Хорошо. Почему ты ко мне пришла?
— Потому что больше было некуда, — без улыбки ответила Марина.
— Умеешь говорить комплименты и быть любезной, — усмехнулся Гребски. — Я-то думал, прилетев в Москву, ты окунулась с головой в свою интересную жизнь, но не смогла выбросить меня из головы, и вот, ворочаясь в своей одинокой холодной постели, приняла решение и поздней ночью отправилась меня искать…
— Тебе бы сценарии мыльных опер писать.
— За них мало платят, — прагматично отозвался Денис.
— Мне и правда больше было некуда пойти, — опустила голову Марина.
«А как же тот мужчина в аэропорту?» — хотел было спросить Денис, но Марина, бросив взгляд куда-то за спину Дениса, вдруг изменилась в лице и чертыхнулась.
Денис обернулся, чтобы посмотреть, что же она такого там заметила. У входа в бар молодой стройный мужчина о чем-то беседовал с охранником. Как раз в тот момент, когда взгляд Дениса остановился на нем, он сунул что-то в карман охраннику, и тот кивнул в сторону зала.
— Ты его знаешь? — спросил Денис, заметив, что лицо Марины слегка побледнело.
Девушка торопливо объяснила:
— Это тот тип, которому я расцарапала физиономию. Кажется, у нас будут неприятности…
Больше не оборачиваясь, Денис придвинул поближе тяжелую вазу с цветами. Ситуаций, аналогичных этой, у него бывало предостаточно. Если уж сравнивать этот бар с барами на Мишин-стрит в Сан-Франциско, где мексиканское большинство смотрит на любого белокожего посетителя как на повод для развлечения, так это заведение — просто рай, наполненный ангелами.
Ангелы в обличье смуглых молодых мужчин не замедлили явиться. Отвергнутый Мариной молодой человек приблизился к их столику не один. Отставая на полшага, его сопровождали двое не то приятелей, не то телохранителей в дорогих костюмах, темных рубашках, но без галстуков.
Мужчина тоже был без галстука, смуглостью и звериной грацией напоминая испанского тореадора. Спутники выглядели проще. Тоже смуглые, хронической небритостью безошибочно указывая на национальную принадлежность..
— Добрый вечер, уважаемый, — сказал кавказец, обращаясь исключительно к Денису. — Прошу прощения, что нарушаю твой отдых, но я не отниму у тебя много времени. Меня зовут Аслан.
Денис промолчал, ожидая продолжения. Восприняв молчание как знак согласия, а скорее всего, и не ожидая от журналиста какого-либо ответа вообще, кавказский гость протиснулся на диванчик, по-хозяйски утвердил ухоженные руки на столе. Его приятели замерли неподалеку, перекрывая Денису путь к отступлению, если у него вдруг появится такая идея.
Гребски бросил быстрый взгляд в сторону двери. Как и следовало ожидать, охранника, пропустившего кавказцев в бар, на боевом посту не было. Денис перевел взгляд на сына гор, спросил без улыбки и не очень приветливо:
— В чем дело?
— Понимаешь, уважаемый, — медленно сказал Аслан, перебирая пальцами салфетку. На левой щеке у него краснели две глубокие царапины. На Марину он ни разу не взглянул, как будто ее тут и не было. — Нехорошо получилось, неправильно. Твоя женщина меня оскорбила. А я не привык терпеть оскорбления, тем более от женщин.
— Насколько я в курсе, — так же медленно проговорил Денис, затягиваясь сигарой, — ты был не очень уважителен по отношению к ней, за что и поплатился. В чем проблема?
На скулах Аслана заиграли желваки.
— Ты не понимаешь. Она меня оскорбила, посмела поднять на меня руку и должна быть наказана. Ты здесь гость, и только из уважения я тебе это объясняю. Ты, гость, приехал и уехал, а я — хозяин, мне здесь жить. Разве будут меня уважать, если в городе станет известно, что я оставил безнаказанным оскорбление от женщины?