— Весь внимание. Курить разрешается?
— Без проблем, — усмехнулся Куприянов, посерьезнел. — Дело такое, Денис… Я тебя, конечно, не пугаю…
Гребски поперхнулся дымом, закашлялся.
— Начало многообещающее, — переведя дыхание, сказал он.
— Тут по телевизору новости показывали… про убийство русских мафиози в Калифорнии… И про главного подозреваемого, что под залог… и крупненько так — твоя физиономия…
Денис вымученно улыбнулся:
— Мда-а… Этого стоило ожидать.
— Я к тому, что тебе не надо бы сильно светиться, — бросил на него короткий изучающий взгляд Валерий. — Потому как братва сейчас взбудоражена из-за смерти Явно со товарищи… Фигурой он был значительной. Тут у них сейчас разборки и без того идут. Белесый, он у Явно в подручных ходил, себя на эту должность назначил, а кто не сильно за него, с теми работа проводится… За четыре дня — восемь трупов, елка-палка!
Денис покачал головой.
— За четыре дня восемь трупов, — повторил он. — Это серьезно!
Куприянов сначала не понял, почему у журналиста столько иронии в голосе, потом сообразил, усмехнулся:
— Это вы там с Олегом в крутых ходите, трупы налево и направо валите в своей дикой Калифорнии… А у нас тут городок тихий, все по-домашнему и без лишнего шума… Закрыли бы тебя в СИЗО, и хрен бы ты оттуда вышел…
Настала очередь Дениса усмехнуться.
— Спасибо за нарисованную перспективу.
— Да не за что! — Куприянов снова мотнул головой в сторону заднего сиденья. — Там сверточек газетный… Видишь?
— Вижу, — подтвердил Денис.
— Тяни…
Денис дотянулся и положил довольно увесистый сверток на колени, вопросительно посмотрел на Куприянова.
— Разворачивай, — скомандовал тот.
Послушно развернув газеты, Гребски недоумевающе посмотрел на представший его глазам пистолет Макарова. Перевел взгляд на Куприянова:
— Все так серьезно?
— Спокойнее будет, — быстро ответил Куприянов. — Обойма полная. Управишься?
— Мы с Олегом частенько упражняемся… — взяв в руки пистолет, объяснил Денис. — Он из моего револьвера стреляет, я из его «Макарова»… А если меня милиция остановит и найдут оружие?
— А ты бумажку в кармане держи, — ухмыльнулся Куприянов. — Текст такой напишешь… Я, такой-то такой-то… сегодня, такого-то числа, на улице нашел этот вот пистолет и несу сдавать в милицию. Дата и подпись.
— И сработает? — с недоумением спросил Денис.
Куприянов снисходительно оглядел его:
— Эх, простота ты заморская… Сработает. Все знают, что это полное фуфло, но статью за ношение оружия пришить не смогут… Что нам и требуется. Ты не беспокойся. Ствол чистый, я проверял.
— А где ты его взял-то?
— Не задавайте дурацких вопросов, сэр Гребски, — напустил на себя таинственность майор Куприянов, но тут же ее и развеял. — Изъял у одного придурка… Регистрировать не стал.
— Понял.
Денис повертел пистолет в руках, попытался сунуть за пояс джинсов спереди, потом вынул и попробовал пристроить тем же манером сзади. Куприянов, наблюдая за его мучениями, тихо улыбался.
— А кобуры у тебя лишней не найдется? — сдался наконец Денис. — А то не могу выбрать, чего мне лишаться, если он выстрелит, — половины задницы или чего другого.
— Придется без кобуры обойтись, — посочувствовал Куприянов. — А то в случае чего твоя бумажка уж совсем фуфловой будет. Ты его сзади за поясом пристрой точно посередине. Немного неудобно, но привыкнешь.
— Спасибо на добром слове.
— Если потеряешь, не переживай. — Куприянов толкнул Дениса плечом и подмигнул. — У меня еще есть. А у бати и «Калашниковы» имеются, и даже ППШ в рабочем состоянии… да и десяток гранат…
— Надеюсь, что до ведения масштабных военных действий у нас дело не дойдет, — честно признался Денис. — Но запас впечатляет.
Куприянов, склонившись к рулю, всматривался в номера домов. Увидев нужный, прижался машиной к бордюру.
— Приехали! Сумку можешь у меня оставить, — сказал он, видя, что Денис держит ее за ручки и раздумывает о чем-то. — Я сейчас к себе в отдел, дела все-таки. Накачаю своих орлов и буду в твоем распоряжении. Сумку твою в сейф закину, будет в целости.
Денис подумал, что это вполне приемлемый вариант, и согласился. Куприянов поинтересовался на всякий случай:
— Номер моего мобильника у тебя есть? Есть. Звони!
— Буду.
С большим трудом, чувствуя на себе насмешливый взгляд Валерия, он выбрался из машины и захлопнул дверцу. Дуло пистолета ощущалось где-то почти у копчика, и от этого в походке Дениса появилось что-то неуловимо гвардейское.
Глава 15
Несколько старушек, обсуждавших что-то свое неспешное, с интересом и оценивающе принялись рассматривать Дениса, который замешкался перед обшарпанной дверью подъезда, по обе стороны которой на стене в три ряда размещались разной величины мемориальные доски. Были среди них и маленькие, размером с книжку, и огромные, с позеленевшими от времени барельефами.
— Да-да, молодой человек, — донеслось от скамеечки. Денис обернулся. Говорила прямая как жердь сухая старуха с трагичным выражением длинного лица. Несмотря на жару она зябко куталась в тонкую шаль, знавшую лучшие времена. — Да, молодой человек, — повторила она скрипучим голосом. — Присмотревшись повнимательнее, вы обнаружите на этой стене плача очень известные имена. Будет вам известно, молодой человек, что в этом доме родилась, жила и умерла украинская литература. А вы, собственно, к кому из ныне здравствующих?
— Я в тридцать седьмую, — вынужден был признаться Денис. — Галина Левицкая…
Полная старуха в веселеньком платье, сплевывая шелуху тыквенных семечек в свернутый из газеты кулек, одобрила его выбор:
— Хорошая женщина, отзывчивая… всегда здоровается… Да и отец у нее был вежливый такой, культурный… одно слово — литератор.
Третья старуха, маленькая и кругленькая, слабо махнула рукой:
— Кобель он был… Ты, мужчина, просто за ручку дерни… замок с прошлых выборов не работает… так, для испуга только остался…
— Пять лет терпим пляски Аттилы на развалинах вечного города, — добавила трагичная старуха, — зайти невозможно, такое амбре стоит…
Усмехнувшись, Гребски поблагодарил женщин, вошел в подъезд, окунувшись в запахи, которые, как ему казалось, он уже забыл. Пахло кошками, мочой, перекисшим пивом и окурками… Времени, чтобы читать надписи, испещряющие давненько не видавшие ремонта стены, не было. Денис прыжками взлетел на третий этаж, остановился перед дверью, выкрашенной краской кирпичного цвета, перевел дух и нажал кнопку звонка.
За дверью послышались шаги, и знакомый по телефонному разговору голос спросил:
— Кто там?
— Денис… Денис Гребски, — отозвался журналист.
Дверь отворилась незамедлительно, и Денис испытал сильнейший шок.
За все время, прошедшее со дня смерти Заиньки, Денис старательно загонял в глубину души горечь потери, нет-нет да и подступающую к горлу вязким комом. Старался не думать и не вспоминать, но это удавалось плохо. Оказывается, смешливая и серьезная, деловитая и взбалмошная Зоя занимала в его сердце гораздо большее место, чем он предполагал. К сожалению, это обнаружилось только после ее неожиданной, неправильной, страшной смерти.
Сейчас, когда он смотрел на открывшую дверь молодую женщину, все воспоминания, ощущение боли и пустоты, не отпускавшее его из своих цепких лап, всколыхнулось с новой силой.
Галина почувствовала его состояние, неловко улыбнулась и отступила вглубь небольшого и тесного коридорчика, давая Денису возможность войти в квартиру.
— Вы Зою вспомнили? — тихо проговорила она.
Денис, все еще ошеломленный невероятным сходством двух женщин, одна из которых так трагически погибла, а вторая стояла перед ним, кивнул и с трудом вытолкнул слова из пересохшего горла:
— Да… Вы очень с ней похожи…
Галина погрустнела лицом:
— У нас папа один… Мы единокровные сестры… Она меня старше на два месяца… Да вы проходите.
Вслед за Галиной Денис прошел в небольшую комнату с высоким окном, по всей видимости, служившую хозяйке и гостиной и спальней, опустился на старенький, но чистый диван. Стараясь переварить сказанное Галиной, недоуменно произнес: