Как-то раз, переплывая речку, Смельчак заметил, что сотни блох, спасаясь от воды, сгрудились у него на носу. Выйдя на берег, волк взял в зубы кусок коры и стал медленно погружаться с ним в воду. Дождавшись, когда все блохи переберутся на кору, Смельчак выплюнул ее и выбрался из воды.
Или другой пример. Случилось это зимой. Волки, обежав в поисках оленей все распадки и хребты, обнаружили, наконец-то, небольшое стадо, но никак не могли подкрасться к нему для успешной атаки: бдительные олени не позволяли приближаться, а догнать их по глубокому снегу узколапые хищники не могли. Вот если бы весной, да по насту!
Смельчак понимал, что их выдает резкий неприятный запах. И вот что он придумал... Перед нападением волки, следуя примеру главаря, долго терлись о мочу и свежий помет оленей. Эта немудреная процедура позволила подойти к табуну настолько близко, что им удалось зарезать сразу важенку и престарелого рогача. Стая попировала и залегла на долгожданный отдых. Наткнувшиеся на место трапезы охотники вспугнули зверей. Объевшиеся волки убегали поначалу непозволительно медленно и тяжело, но, когда меткий выстрел уложил одного из них, они тут же изрыгнули съеденные куски мяса на снег, и быстро ушли от преследователей. Одна из пущенных вдогонку пуль все же настигла замыкавшего цепочку волка. Раненый зверь побежал шатаясь, часто падая. Промокшая от снега шерсть страшно всклокочилась. Изнемогая, бедолага повернулся к бегущим на снегоступах стрелкам, и достойно встретил смерть. Остальные члены стаи укрылись в окрестностях пещерного скита, куда охотники заходить не смели.
Корней, как никто изучивший Смельчака, был полностью согласен с утверждением Маркела, что вожак и его прихвостни - слуги дьявола.
-Не мог же Господь наделить столь выдающимися способностями до такой степени бездушное чудовище!
Но и Смельчак тоже досконально изучил своих гонителей. Особенно он остерегался Корнея, чуя в нем сильного противника и тушуясь от одного лишь взгляда его магических глаз. Волк привык видеть в глубине зрачков любого существа затаившийся страх, часто панический, в глазах же Корнея горел особый огонь и взгляд был смелый и неустрашимый. Он смущал Смельчака даже в те минуты, когда взор скитника не был направлен непосредственно на него. Но, вместе с тем, непостижимым образом и привлекал волка, заставляя невольно наблюдать за ним.
Осмотрительно избегая прямой стычки с Корнеем, Смельчак, желая доказать свое превосходство, замыслил прикончить его верного друга - Лютого. Серые и без того давно точили клыки на слишком независимого и ловкого кота, но Лютый был не дурак: спал только на деревьях, а уж чуткости у кота было несравненно больше, чем у волков. Тем не менее, удобный случай им вскоре представился.
По следам волки поняли, что кот повредил лапу. И действительно, когда они вдалеке увидели рысь, то она сильно хромала. Не воспользоваться таким шансом было глупо, и вожак с ближайшими приятелями пустились в погоню по склону крутого отрога. Спасаясь от неожиданных преследователей, кот побежал, заметно припадая на переднюю лапу. Уходил он с трудом, дважды неловко растянувшись на камнях. Вдохновленная доступностью жертвы, свора прибавила ходу и уже предвкушала скорую расправу, но, почти настигнутый, Лютый успел заскочить на узкую горную тропу и, скрылся за скалистым ребром, за которым поджидал Корней с дубиной. Он пропустил рысь, а затем по очереди молча сшиб в пропасть всех выродков, выбегавших из-за поворота.
Благодаря понятливости и бесстрашию Лютого, рискованный план удался на славу. Кот, довольный и гордый убедительным исполнением роли калеки, подошел к другу. На дне пропасти лежала груда окровавленных тел. Смерть выродков давала надежду на воцарение покоя и Божьей благодати во Впадине.
Но самое невероятное во всей этой истории было то, что сам Смельчак, повинуясь какому-то особому инстинкту, остался внизу, затаившись в кустах. Увидев улыбающегося Корнея, спускавшегося с совершенно здоровым Лютым, он понял, что предчувствие его не обмануло. Проводив "артистов" взглядом полным ненависти, Смельчак осторожно поднялся на скалу и увидел, что все его подельники погибли.
Утрата верной шайки была для Смельчака сильнейшим ударом. Оправившись от потрясения, он на следующий день догнал основную стаю. Волки дремали, лениво развалясь в самых немыслимых позах, в тени деревьев. Заметив Смельчака, они по привычке встали, но смотрели на него напряженно, даже враждебно. Во время его отсутствия в стае верховодил Широколобый и теперь он, увидев, что вожак один, без своей свиты, демонстративно игнорировал предводителя. Назревала схватка.
Смельчак понимал, что должен, во что бы то ни стало, осадить самозванца, но праздный образ жизни последних лет не прошел даром : он утратил былую силу и ловкость. Однако, даже понимая, что уступит Широколобому, вожак не мог смириться с добровольной сдачей полномочий, тем более, что уж кому-кому, а ему-то сразу припомнят все притеснения и обиды.
Склонив набок голову Широколобый зорко следил за каждым движением вожака. Чуть приоткрытая пасть придавала его морде выражение абсолютной уверенности в победе. Взбешенный Смельчак подскочил к нему. Двое соперников, ощерившись, встали друг против друга, демонстрируя свою мощь и решимость отстоять право на стаю.
Уже были показаны белые, как снег, клыки, поднята дыбом шерсть, наморщен нос, неоднократно прозвучало устрашающее рычание, а они все стояли, не двигаясь с места.
Вдруг Широколобый неуловимым боковым ударом сбил противника с ног и, нависнув над ним, принялся остервенело трепать загривок.
Смельчак вырвался, метнулся в чащу, ударился о дерево и, шатаясь, пошел прочь, опустив голову. На морде красноречиво отразилось безнадежное отчаяние: еще ни разу он не чувствовал себя столь униженным.