Выбрать главу

– У нас их вполне достаточно, – возразил Уокер тоном всезнайки, отправив в рот кусочек жаркого из свинины. – Можешь на меня положиться. – Он наклонился вперед и посмотрел молодому человеку прямо в глаза. – Ты ведь знаешь, что я выбрал тебя своим преемником.

Элис выпрямила спину. Хотя все вокруг подразумевали, что именно Кларку предстоит со временем занять место ее отца, никто и никогда не упоминал об этом вслух. В течение последнего года Кларк не раз говорил, что ему нужно знать, что готовит ему судьба, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как женитьба. Ему уже почти тридцать лет, и у него есть приличный доход и достаточно прочное положение в обществе, но он пока не в состоянии был принять решение. Теперь же Элис была уверена в том, что он, наконец, сможет это сделать. Что за чудесный у нее выдался день!

– Но сначала ты должен выиграть крупное дело, Кларк, – продолжал Уокер. – Вот тебе удобный случай.

Кларк просиял.

– Итак, – произнес он, как бы размышляя вслух, – у нас есть показания той женщины…

– Вот именно, – отозвался Уокер, кивнув и отправив в рот еще один кусок жаркого.

– Жаль только, что на ее месте не оказался кто-нибудь из более добропорядочных горожан.

– Это не имеет значения, все равно она свидетель и собственными глазами видела преступление. Этого более чем достаточно для вынесения обвинительного акта.

По закону после того, как человеку предъявили обвинение в каком-либо преступлении, задачей прокурора было убедить большое жюри присяжных в том, что у него имелись веские основания для предания обвиняемого суду. И лишь после вынесения обвинительного вердикта назначалась дата слушания дела.

– И как только будет вынесен обвинительный вердикт, – добавил Уокер, – ты произведешь фурор своим блестящим выступлением в суде. Я предоставляю тебе вести дело самостоятельно, Кларк.

Глаза молодого человека округлились от восторга. Сердце в груди Элис радостно встрепенулось, и она еле удержалась от того, чтобы прямо здесь, за столом, не пожать отцу руку.

– Повторяю еще раз, Кларк, для тебя это прекрасная возможность сделать себе имя.

– Благодарю вас, мистер Кендалл, – ответил Кларк, явно взволнованный. Вынув из кармана пиджака блокнот, он поспешно набросал в нем несколько заметок. – Я вас не подведу.

– Надеюсь!

Уокер перевел внимательный взгляд на дочь.

– Похоже, ты чрезвычайно довольна собой.

– У меня сегодня был удачный день.

– Признавайся, что ты натворила? – спросил он, усмехнувшись и приподняв брови. Годы общения с родной дочерью поневоле рождали в его душе подозрение.

– Ничего, папа, – отозвалась она нежно и, потянувшись через весь стол, крепко пожала ему руку. – Просто я в хорошем настроении.

Кларк перестал писать и поднял на нее глаза.

– Надеюсь, ваше хорошее настроение никак не связано с тем обстоятельством, что утром у вас в конторе побывал Лукас Хоторн?

Элис выпрямилась, удивленная тем, что ему известно о ее утренних посетителях.

– Откуда вы об этом знаете?

– Слух уже разошелся, – извиняющимся тоном ответил Кларк.

Какое-то мгновение Уокер молча рассматривал своего подчиненного.

– И что еще ты слышал?

– Могу предположить, что Хоторн явился к Элис, чтобы попросить ее представлять его в суде.

Сердце ее бешено забилось. Она не знала, то ли ей сердиться на Кларка, то ли, напротив, радоваться. Ведь теперь отец узнал о том, что один из самых влиятельных людей в городе ищет ее помощи, и, без сомнения, Уокер вправе ею гордиться.

– Но ведь это просто нелепо! – презрительно усмехнулся окружной прокурор и обернулся к Элис: – Это правда?

«Нелепо»? Элис замерла, пораженная его реакцией. Ее мать скончалась, когда Элис исполнился год, поэтому ее воспитывали отец и дядя. Уокер Кендалл неизменно оставался ее самым преданным сторонником, который всегда в нее верил. Усилием воли подавив растущее замешательство, она ответила:

– Ты же знаешь, что я не могу говорить об этом с тобой. Это было бы нарушением профессиональной этики.

– Здесь у нас не комиссия по этике, Элис. Я твой отец.

– Да, но прежде всего ты юрист.

Губы Уокера сжались в тонкую линию.

– Тогда позволь мне высказаться прямо. Если Хоторн действительно явился к тебе в контору и если он настолько лишился рассудка, чтобы просить тебя представлять его в суде, я надеюсь, у тебя хватило здравого смысла отказаться. Ты сейчас нужна этому глупцу только по одной причине.

Пальцы Элис крепче сжали подлокотники кресла. Ею овладело смущение, к которому примешивалось прежде ей не знакомое и оттого болезненное чувство обманутого доверия.

– По какой же? – спросила она медленно.

– Из-за меня, – ответил Уокер с присущим ему высокомерием.

Его слова явились для нее пощечиной по многим причинам. Она даже предположить не могла, что услышит нечто подобное от родного отца. Более того, если единственный человек, который никогда не сомневался в ее способностях, считает ее ни на что не годной, чего же тогда ей ожидать от других?

Элис заставила себя разжать пальцы на подлокотниках кресла, снова перебирая в уме все более чем убедительные доводы, которые приводил в беседе с ней Грейсон Хоторн, объясняя их визит, – без единого упоминания об Уокере Кендалле.

– Но, папа, ведь это же просто абсурдно! Ты же сам сказал, что не будешь выступать против него в суде, и, значит, к тебе это дело не имеет никакого отношения.

– Не будь ребенком, Элис. Дело очень важное, и сторона обвинения представлена моей конторой. Хоторн прекрасно понимает, что у меня тут есть свой интерес, занимаюсь я им лично или нет. Кроме того, он знает, что мне доставит огромное удовольствие его свалить. И я свалю его, можешь быть уверена, – добавил он с горячностью, способной испепелить всех находившихся с ним в одной комнате.

Карандаш Кларка замер в воздухе. Уокер тут же взял себя в руки:

– Вернее, это сделает за меня Кларк.

Молодой человек кивнул и продолжал делать записи в блокноте.

– Тебе незачем браться за заведомо проигрышное дело, Элис. Какая бы причина ни заставила его обратиться к тебе, неужели ты и впрямь надеешься, что можно оправдать этого человека?

Несмотря на то, что сама Элис несколько часов назад рассуждала точно так же, она чувствовала себя потрясенной. И обиженной. Отец всегда твердил ей, что при желании она может добиться всего. Именно он взрастил в ней глубоко укоренившуюся веру в себя и в собственные силы. Он никогда не питал никаких сомнений на ее счет – по крайней мере не высказывал их вслух.

– Кроме того, – мягко продолжал Уокер, – ты не можешь отрицать, что до сих пор я потворствовал тебе во всем. Просто я люблю тебя, дочка, и не хочу, чтобы ты ставила себя в глупое положение.

Мысли роились в ее голове, подобно марципановым леденцам – липким, хрупким и ломким, – пока она подыскивала слова для ответа.

– Но, папа, я выигрывала все дела, за которые бралась до сих пор. Я с отличием окончила университет и получила высший балл на экзамене.

Какое-то время Уокер сидел, нахмурившись сильнее обычного и не сводя глаз со стакана с водой. Спустя мгновение он коротко и решительно кивнул, после чего произнес:

– Я позабочусь о том, чтобы ты получила какое-нибудь подходящее дело. – Он перевел взгляд на Кларка: – Что мы можем сделать, чтобы облегчить ей карьеру?

– Облегчить карьеру? – только и могла пробормотать Элис.

Ее отец продолжал беседовать с Кларком так, словно она не раскрывала рта.

– Есть ли среди дел, которыми занимается наша контора, такое, где обвиняемый нуждается в услугах адвоката?

– Насколько я помню, сэр, нет.

Уокер постукивал серебряной вилкой по белой льняной скатерти.

– А что случилось с тем делом о ВИП, над которым сейчас работает Диксон?

ВИП. Взлом и проникновение с целью грабежа. Элис понимала, что это означало, хотя с трудом могла поверить собственным ушам. Широко раскрыв рот, она прислушивалась к беседе, которую двое мужчин вели между собой, как будто ее здесь не было.