- На, Воробышек, пригодится, - Илья держит в руке несколько конспектов и медленно кладет их передо мной. Усмехается криво, одними губами, глядя на мои пунцовые от смущения щеки.
Да что это я, в самом деле, точно школьница! Зла на себя не хватает!
- Мы можем заниматься предметом в телефонном режиме, если ты меня боишься, - неожиданно предлагает, усаживаясь бедром на стол и оглядывая меня изучающим взглядом, словно странную дикую зверушку. - Или вообще не заниматься, - протягивает руку к спинке кресла, за мое плечо, и придвигает меня, словно провоцируя, ближе к себе.
Испугавшись, что он передумает, я отрицательно дергаю подбородком и решительно поднимаю руки на стол. Раскрываю перед собой предложенные тетради и старательно игнорирую нечаянные касания локтем твердой мышцы ноги.
- Хм, как скажешь, Воробышек, - недобро оскаливается Люков на мое упрямство, пока я моргаю на него сквозь прозрачные стекла очков, и с раздражением в голосе предупреждает. - Только помни, птичка, что доброта моя не безгранична. А теперь записывай, - отворачивается и небрежно откатывает по столу в мою сторону ручку. - Определение выражения для функции "кью"...
И я записываю.
Два часа пролетают незаметно. Голос Люкова приятен и не навязчив. Он отлично знает предмет, доходчиво объясняет, и я с завистью и уважением старательно внимаю каждому его слову, то и дело склоняя голову к конспекту. Когда на моем стареньком телефоне срабатывает будильник, мы оба подскакиваем от неожиданности.
- Ой! Кажется, мне пора! - я растерянно вскрикиваю и под озадаченный взгляд хозяина квартиры поспешно выбираюсь из-за стола. Сгребаю в сумку тетради. - Можно? - осторожно спрашиваю, указывая глазами на предложенные Ильей конспекты. - Я верну тебе после выходных. Понимаешь, мне бы еще дома позаниматься...
- Бери, - отвечает парень, толкая ко мне тетради. Он встает, отходит к дивану, садится, включает пультом плазменную настенную панель телевизора и утыкается взглядом в спортивный репортаж с автогонок.
- Спасибо...
- Захлопнешь за собой дверь и не нервируй кота, - бросает за плечо, когда я подхожу ближе. - Ну, чего тебе? - кисло хмурится в ответ на неловкую попытку поблагодарить его.
- Илья, сколько я тебе должна? - я повторяю свой вопрос чуть громче и поспешно открываю сумку в поисках спрятавшегося в ее необъятных недрах тощего кошелька. Денег у меня немного - так, ерунда, но уговор есть уговор, и я готова отдать большую их часть, лишь бы не ударить перед Люковым в грязь лицом.
И все же краснеть приходится.
- А сколько есть? - после паузы, отрешенно интересуется парень, лениво перелистывая телевизионные каналы. Показывая тем самым, насколько ему неинтересно мое присутствие.
- В-вот, - я растерянно достаю из кошелька все его содержимое и протягиваю перед собой. - Это все.
Люков даже не смотрит в мою сторону. Не видит моей руки и не протягивает своей. Он просто равнодушно кивает, кривя угол красивого рта:
- Годится, Воробышек.
Это все, что у меня есть. Он это знает, я чувствую. И эта его маленькая месть так унизительна, что от стыда я готова провалиться сквозь землю. Но вместо этого послушно кладу деньги на стол, разворачиваюсь и бреду в сторону коридора. Снимаю куртку с вешалки, натягиваю шапку... Шнуруя ботинки, ласково касаюсь морды подозрительно обнюхивающего меня кота.
- Ничего, киска, прорвемся, - говорю, неожиданно улыбаясь. - Подумаешь, напугал! Выкрутимся, не в первый раз. Главное, - шепчу весело в желтоглазую морду, - я это сделала!
Закидываю сумку на плечо и, не оглядываясь, шагаю прочь из квартиры.
***
- Кто? Воробышек?! Не смешите мои кишки, Зин Петровна, у меня и так от вас несварение! У какого-такого хахаля заночевала?.. Какое ночное свидание?.. Да быть такого не может, это вам не просто друг, а свиданец со стажем говорит! Точнее, быть-то хахаль у Женьки очень даже может, а вот чтобы я о нем не знала... Не-ет. Говорю вам, случилось что-то страшное и ужасное, возможно, даже роковое! Немедленно, просто немедленно звоните в полицию! А то я сама позвоню! Слышите! Аллё! Где вы там?! Да я все уши дежурной прожужжала! Как не знает? Все она прекр... Она от меня за стеклом закрылась, горбушка черствая! Просто ваше слово, как коменданта общежития, куда весомей моего!.. Звонила, конечно! У нее телефон в отключке, а в магазине сказали, что ушла как всегда. Правда, задержалась чуток, до начала двенадцатого, - у них там на переучет ночная смена осталась, завтра какая-то комиссия с проверкой обещалась нагрянуть, а так.... Да на часах полвторого ночи уже!.. Что значит идти спать и ждать до утра? Какие двадцать четыре часа?.. Знаете что, Зин Петровна, девятнадцать - не двадцать девять, а у нас город дважды миллионщик! Идите-ка вы лучше сами... спать!