Вложив плёнку в тот же китайский свиток, я зашагал в университет, чувствуя себя изрядно вымотанным.
«Если сегодня контрольная, я горю», — думал я, открывая массивную дверь в вестибюль. Контрольные устраивали довольно часто. Они заменяли и зачёты, и экзамены. Собственно, экзамен — это и была письменная контрольная работа, где рядом с вопросами заранее была проставлена их «цена» — 5, 10 и даже 20 баллов, в зависимости от трудности вопроса.
Но мне явно везло — контрольной на этот раз не было. Я послушал лекции и, не дожидаясь конца занятий, двинулся домой. Чемодан уже был собран. Я вызвал такси и отправился в аэропорт.
Оформив транзитный полёт с остановкой на несколько часов в Париже, я вылетел из Лондона и через час с небольшим приземлился на аэродроме Орли. Пассажиры направились в здание аэровокзала. Не успели они войти в зал ожидания, как радио, вдруг, прервав сообщение об очередном прилёте, объявило:
— Господин Лонсдейл, прибывший рейсом из Лондона. Вас просят подойти к окну иммиграционного чиновника… Ощущение опасности, спрятанное где-то в глубинах мозга, тут же заявило о себе. «Ловушка, — подумал я. — Плёнка в кармане… Куда её спрятать? Надо уходить».
— Господин Лонсдейл, подойдите, пожалуйста, к иммиграционному чиновнику, — повторило радио.
«Надо уходить!»
Но зал был отделён барьером от остальной части аэропорта. За барьером дежурили полицейские. Пока пассажиры не прошли паспортного и таможенного контроля, в город их не выпустят.
Чтобы выиграть время, я решил сделать вид, что ничего не слышал. Довольно безучастно стоял я у витрины с сувенирами, разглядывая традиционные Эйфелевы башни и Триумфальные арки. В голове у меня вихрем мелькали разные мысли о том, как лучше выйти из этой странной ситуации. Но я тут же отвергал их как неосуществимые или поспешные.
Через минуту диктор снова попросил меня подойти к окошечку, на этот раз «срочно». К этому времени я уже принял решение: если вызовут ещё раз, подойду. Сохраняя внешне полное спокойствие, я заглянул в иммиграционное окошко. Не успел открыть рот, как ко мне подскочила хорошенькая стюардесса.
— Вы мосье Лонсдейл?
— Да, — ответил я. — В чём дело?
— Вы транзитный пассажир, — улыбнулась стюардесса. — Поэтому мы оформим вас вне очереди и доставим в город на автомобиле, а не на автобусе. «Эйр Франс» стремится сделать всё, чтобы даже транзитные пассажиры имели возможность хоть немного познакомиться с Парижем…
Опекаемый жизнерадостной стюардессой, я вне очереди прошёл паспортный и таможенный контроль и через несколько минут уже мчался в Париж в шикарном лимузине. Остальная часть моей поездки прошла без каких-либо осложнений. Спустя два дня весь материал был в Центре.
Глава XXI
Сидя за столом в своей крохотной комнате, я смотрел в окно, не видя ни синего вечера, ни зелёных ковров Риджент-Парка, а правая рука моя сама собой тихо отстукивала мелодию какого-то марша.
Узенькая исписанная цифрами ленточка папиросной бумаги, которая всё ещё лежала передо мной на полированной поверхности стола и которую надлежало сейчас же уничтожить, только что сообщила мне, что Центр считает необходимым моё присутствие на дебатах в парламенте по внешней политике правительства Её Величества.
Было время знаменитого «Суэцкого кризиса». Англия навсегда прощалась с Египтом, теряя заодно и Суэцкий канал. Британский лев грозно рычал, стараясь показать всему миру, что не собирается отдавать свою добычу. В воздухе попахивало войной. Оказаться в среде парламентариев в этой обстановке было крайне важно.
Дебаты должны были начаться на другой день. Времени оставалось в обрез.
Но как попасть в парламент?
Я перебрал в уме всех своих более или менее высокопоставленных знакомых и нашёл, что, пожалуй, надёжнее всего обратиться в лигу, к мисс Пауэлл. Несколько дней назад, вернувшись из короткой поездки в Париж, я преподнёс ей флакончик духов «Ша нуар» и блок американских сигарет.