— Я у телефона.
— Здравствуйте, с вами говорит Шарон Уестфилд из «Дэйли эхо». — Невидимая собеседница явно не сомневалась, что этим представлением уже многое сказано. — Мы ищем нового журналиста для колонки на женской странице. Мы прочитали о вас статью в «Ивнинг хералд». Буду говорить начистоту — я всегда откровенна. Мне понравился ваш подход. Понравилась ваша сестра Джоузи. Она совершенно другая, чем вы — молодая замужняя женщина, у которой интересная жизнь и счастливая семья.
Джаз издала некий звук, похожий на «да». Она всегда ненавидела «Дэйли эхо». Это был низкопробный желтый журнал, печатавший отвратительные истории и изображения едва прикрытых девиц в колготках. Но нельзя было отрицать, что по тиражу они занимали второе место среди ежедневников, и если ты работал в «Дэйли эхо», то потом двери во все другие издания для тебя были открыты. Странно, но сегодня Джаз не испытывала никакого трепета. Вот случись это неделю назад!..
— Дело в том, — продолжала Шарон Уестфилд, — что мы как раз сейчас находимся в поисках свежего взгляда. Что-то в духе пост-Бриджит Джоунз, постироничное, постмодернистское, постпостфеминистское. Понимаете? Женщины, довольные жизнью и талантливые. Это так ново. И так интересно.
— Да-а-а, — нерешительно протянула Джаз.
— Я бы хотела, чтобы вы написали три пробные колонки по тысяча двести слов каждая. Но помните, наш читатель — это читатель правых взглядов, граничащих где-то с фашизмом, с шовинизмом, с женоненавистничеством и, в общем, тупой. Одним словом — дерьмо. Это публика, которая слушает Джереми Бидла. Постарайтесь помнить об этом, когда будете писать — тогда не придется несколько раз переписывать. Гонорар? Ну, скажем, пять тысяч фунтов.
Джаз онемела.
— Ладно. Пусть будет семь с половиной. Передайте текст по факсу к понедельнику. Тридцать четыре — пятьдесят пять — тридцать три. Для Шарон Уестфилд. Чао.
Джаз положила трубку. В ней бушевали в равной степени как ярость, так и восторг — смесь, которая становилась для нее все более привычной.
— Кто звонил? — спросил Марк. Он был заинтригован, ведь Джаз во время разговора произнесла несколько звуков.
Джаз рассказала.
— Черт! Одним все, другим ничего, — сказал он.
— Ты думаешь, мне стоит за это взяться?
— Ты что, полная идиотка? Даже думать нечего! Колонка в «Дэйли эхо»? Да ты себя на всю оставшуюся жизнь обеспечишь!
— Даже если придется торговать своим добрым именем?
Марк нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего.
У Джаз впереди была еще целая неделя, и она обязательно посоветуется с Джорджией и с Мо. И конечно же, с Джоузи. Но прежде ей надо еще кое-что уладить.
Джасмин сидела на диване в своей комнате. Тихие песнопения монахов, доносившееся из стереосистемы, действовали успокаивающе. Теперь, когда девушка тщательно проанализировала, почему же письмо так ее расстроило, она поняла, что в нем содержалась информация, на которую надо как-то отреагировать. Джасмин решила поговорить с Джорджией. Ей нужен был чей-то совет, совет женщины, у которой крепкие моральные устои и золотое сердце. Она протянула руку к телефону.
— Ты хочешь сказать, что завтра не сможешь посидеть с Беном? — спросила Джорджия.
Из-за всех своих проблем Джаз совершенно забыла об этом. Они с Джорджией теперь каждый четверг по очереди сидели вечером с племянником, чтобы дать возможность Джоузи и Майклу куда-нибудь пойти отдохнуть. Джаз не переставала восхищаться их браком. Джоузи действительно заслуживала награды, даже если ее выдадут на имя Джаз.
— Да нет. Все в порядке. Завтра я посижу с малышом.
— Ясно, — сказала Джорджия разочарованно. — А можно и я приду?
«Бедняжка», — подумала Джаз.
— Конечно, с тобой мне еще и веселей.
— Ты вечером не хочешь поболтать? — с надеждой спросила Джорджия.
— Конечно. Приходи. Я приготовлю пасту.
Увидев Джорджию, Джаз с трудом скрыла тревогу. Старшая сестра выглядела совершенно истощенной, хотя улыбалась все время, даже больше, чем всегда.
— Я отлично себя чувствую, — заверила Джорджия. — У меня просто нет аппетита.
— Вот что, дорогая, сегодня ты съешь все, что я тебе дам на ужин, — заявила Джаз.
— Слушаюсь, мамочка!
Джорджия поклевала немного пасты, но зато съела почти весь салат. Джаз с тревогой наблюдала за ней. Она раньше считала, что Джорджии полезно было бы пожить одной, но теперь у нее возникли сомнения. Сестра увядала прямо на глазах. Джаз дождалась, когда они примутся за кофе и Джорджия сможет воспринимать то, что она ей расскажет.