— Конечно, нет, если смотреть на все так, как ты смотришь. Если бы она только обедала с ним, она могла бы лишь узнать его любимые блюда. Но ты забываешь, что они провели при этом вместе четыре вечера. А четыре вечера могут значить очень многое.
— Да, эти четыре вечера позволили им установить, что оба они игру в «Двадцать одно» предпочитают игре в покер. Боюсь, однако, что другие не менее важные черты характера успели им раскрыться гораздо меньше.
— Что ж, — сказала Шарлот, — желаю Джейн успеха от всего сердца. И будь они обвенчаны завтра, я бы считала, что она может так же рассчитывать на счастливую жизнь, как если бы она изучала характер своего будущего мужа хоть целый год. Удача в браке полностью зависит от игры случая. Как бы хорошо ни были известны сторонам обоюдные склонности и как бы хорошо они, на первый взгляд, между собой ни сочетались, — все это никак не скажется на будущем счастье супругов. Со временем между ними возникнет неминуемый разлад, и им выпадут все полагающиеся на их долю огорчения. И не лучше ли в таком случае как можно меньше знать недостатки человека, с которым придется провести жизнь?
— Тебе хочется меня позабавить, Шарлот. Но все эти рассуждения — чистейший вздор. Ты понимаешь это сама. И ты ни за что не руководствовалась бы ими в собственной жизни.
Приглядываясь к отношениям между мистером Бингли и Джейн, Элизабет была далека от мысли о том, что с некоторых пор она сама стала предметом пристального наблюдения со стороны его приятеля. Мистер Дарси вначале едва допускал, что она недурна собой. Он совершенно равнодушно смотрел на нее на балу. И когда они встретились в следующий раз, он видел в ней одни недостатки. Но лишь только он вполне доказал себе и своим друзьям, что в ее лице нет ни одной правильной черты, как вдруг стал замечать, что оно кажется необыкновенно одухотворенным благодаря прекрасному выражению темных глаз. За этим открытием последовали и другие, не менее рискованные. Несмотря на то, что своим придирчивым оком он обнаружил не одно отклонение от идеала в ее наружности, он все же был вынужден признать ее необыкновенно привлекательной. И хотя он утверждал, что поведение Элизабет отличается от принятого в светском обществе, оно подкупало его своей живой непосредственностью. Элизабет ничего об этом не знала. Для нее мистер Дарси по-прежнему был только человеком, который всем был не по душе и который считал ее не настолько красивой, чтобы он мог с ней танцевать.
У Дарси появилось желание познакомиться с ней поближе, и для того, чтобы найти повод для разговора с Элизабет, он стал прислушиваться к ее разговорам с другими людьми. Эти маневры обратили на себя ее внимание. Произошло это в гостях у сэра Уильяма Лукаса, у которого собралось в этот день большое общество.
— Зачем мистеру Дарси понадобилось подслушивать мой разговор с полковником Форстером? — спросила она у Шарлот.
— На этот вопрос может ответить только сам мистер Дарси.
— Если он позволит себе это еще раз, я непременно дам ему понять, что замечаю его уловки. У него очень насмешливые глаза, и если я сама не буду с ним достаточно дерзкой, скоро я стану его побаиваться.
Как раз в этот момент мистер Дарси приблизился к ним, не обнаруживая, впрочем, желания вступить в разговор, и мисс Лукас стала подзадоривать подругу, чтобы она намекнула ему о своем намерении. Вызов подействовал, и Элизабет, мгновенно к нему обернувшись, сказала:
— Не показалось ли вам, мистер Дарси, что, уговаривая полковника Форстера дать бал в Меритоне, я сейчас говорила достаточно убедительно?
— Вы говорили с большим жаром. Впрочем, какая леди не воспламенится от подобной темы!
— О, вы к нам слишком суровы.
— Ну, а теперь пришло время уговорить и тебя, — сказала мисс Лукас. — Я открываю инструмент, Элайза, и ты знаешь, что за этим должно последовать.
— Какая-то странная ты подруга, Шарлот, вечно стараешься заставить меня играть и петь перед кем угодно. Если бы мне вздумалось прослыть выдающейся музыкантшей, ты была бы просто незаменима. Но так как к этому я не стремлюсь, право же, я поступлю лучше, если не стану утруждать слух тех, кто привык слушать в самом деле хороших исполнителей.
Однако когда мисс Лукас стала настаивать, она сказала: