Когда часы пробили три, Элизабет почувствовала, что ей пора возвращаться, и очень неохотно объявила об этом. Мисс Бингли предложила карету, и ей пришлось даже немного настоять, чтобы Элизабет приняла ее предложение, а когда Джейн проявила заметное беспокойство при расставании с ней, мисс Бингли была вынуждена заменить предложение кареты приглашением остаться на время в Незерфилде. Элизабет с радостью согласилась, и в Лонгборн был отправлен слуга, чтобы дать знать семье о том, что она задержится, и привезти кое-что из одежды для нее.
Глава 8
В пять часов обе дамы отправились одеваться, а в половине седьмого Элизабет известили, что ужин подан. Отвечая на посыпавшиеся затем любезные вопросы, среди которых она с удовольствием отметила гораздо более выраженную заботу со стороны мистера Бингли, она не смогла дать сколько-нибудь утешительных ответов. У Джейн все было по-старому. Сестры, услышав такое, повторили раза три или четыре, как они огорчены, как ужасно было схватить такую сильную простуду и как сами они не любят болеть, и затем больше не возвращались к этой теме, и их безразличие по отношению к Джейн, хотя и не демонстрируемое явно, вернуло Элизабет прежнее чувство неприязни к ним.
Действительно, их брат был единственным из всей компании, к кому она могла относиться с какой-то теплотой. Его тревога за Джейн была искренней, а его внимание к ней самой было подкупающим, и все это позволяло ей не чувствовать себя незваной гостьей в той степени, как, по ее мнению, считали другие. Никто, кроме него, почти не обращал на нее внимания. Мисс Бингли была поглощена мистером Дарси, как, впрочем, и ее сестра, а что касается мистера Херста, рядом с которым сидела Элизабет, то он вообще был апатичным человеком, жившим только для того, чтобы есть, пить и играть в карты, который, когда обнаружил, что Элизабет предпочитает незатейливые блюда рагу, даже не нашелся, что ей сказать.
Когда ужин закончился, она сразу вернулась в комнату Джейн, а мисс Бингли начала критиковать ее, как только Элизабет покинула столовую. Ее манеры были признаны бесспорно очень плохими, сочетавшими гордость с дерзостью, у нее не было обнаружено ни навыков вести беседу, ни стиля, ни красоты. Миссис Херст думала так же и добавила:
– Короче говоря, ее не за что похвалить, разве что за способность совершать пешие прогулки. Я никогда не забуду ее появление этим утром. Она в самом деле выглядела почти дикаркой.
– Действительно, Луиза. Я едва смогла сохранить самообладание. Было вообще лишено какого-либо смысла приходить сюда! Разве она должна носиться по полям и лугам только потому, что ее сестра простудилась? Да и прическа у нее такая неопрятная, в совершенном беспорядке!
– А ее нижняя юбка! Надеюсь, вы обратили внимание на ее нижнюю юбку – вся в грязи, я думаю, дюймов на шесть; а платье, которое пришлось приспустить, чтобы скрыть все это безобразие.
– Ваше описание может быть очень точным, Луиза, – возразил Бингли, – но все это не привлекло моего внимания. Мне показалось, что мисс Элизабет Беннет выглядела на удивление мило, когда сегодня утром вошла в комнату. Ее грязная нижняя юбка совершенно ускользнула от моего внимания.
– Но вы-то заметили это, мистер Дарси, я уверена, – настаивала мисс Бингли. – И я склоняюсь к мысли, что вам не хотелось бы, чтобы ваша сестра предстала в подобном виде.
– Конечно, нет.
– Пройти три, или четыре, или пять миль, или сколько там еще, по щиколотку в грязи, одной, совсем одной! Что она могла этим доказать? Мне кажется, это демонстрирует несносную, показную независимость, насквозь провинциальное пренебрежение приличиями.
– Это доказывает привязанность к своей сестре, и это очень похвально, – ответил Бингли.
– Подозреваю, мистер Дарси, – заметила мисс Бингли полушепотом, – что это приключение несколько уменьшило ваше восхищение ее прекрасными глазками.
– Вовсе нет, – ответил тот, – они сияли даже ярче после прогулки. Последовала короткая пауза, но миссис Херст не удержалась и продолжила:
– Я очень хорошо отношусь к мисс Джейн Беннет, она действительно очень милая девушка, и я всем сердцем желаю, чтобы она хорошо устроилась. Но с такими отцом и матерью, с родственниками столь низкого происхождения, боюсь, шансов на это у нее нет.
– Мне кажется, вы говорили, что их дядя – стряпчий в Меритоне.
– Да, и у них есть еще один дядя, который живет где-то в Чипсайде.