Внутри его билась мысль, что если бы они не стали ждать Картера, то Одри получил бы помощь намного раньше. И еще одна, заставлявшая волосы подниматься дыбом – если Одри умрет, он убьет Картера.
Барон остановил его на втором этаже в своих комнатах, не дав пройти в спальню, хотя он и рвался. Дверь из почерневшего от времени дерева скрывала от него происходившее в комнате.
- Скажите, умоляю, что врач уже приехал? – с мольбой в голосе повернулся к Оранскому Уилл.
- Да, он уже осматривает мистера Одри, - коротко отозвался тот. – Мистер Томсон, пожалуйста, присядьте, - он налил из графина немного бренди и протянул юноше. – Выпейте.
Тот залпом опрокинул в себя стакан и скривился. Внутри мгновенно разлилось тепло, которое столь обманчиво значило успокоение. Но Уилл не хотел успокаиваться. Только сев, он тут же вскочил и принялся мерить шагами крохотную комнату. Барон молчаливо наблюдал за ним, медленно потягивая свой стакан.
- А этот? Тоже здесь? – неожиданно замер Томсон. – Вы же не…
- Я не знаю, в чем вы меня обвиняете, но мистер Картер уже получил медицинскую помощь и отправился обратно, поскольку его рана была незначительной. Дела мистера Одри… - он сделал паузу, однако не стал продолжать. Уилл все додумал сам.
Раз врач находится там так долго, очевидно, что рана серьезная, а значит, жизнь Генри и правда может висеть на волоске. Как джентльмен, Оранский не мог давать пустых обещаний. Уильям снова затрясся, запуская дрожащие пальцы в волосы и взлохмачивая их. Его невероятно бесило, что он ничем не может помочь и вынужден ждать здесь.
Неожиданно дверь открылась. На пороге показался дорожный мужчина с пушными усами и в очках. Он тяжело вздохнул, вытирая красные от крови руки.
- Господа, жизнь этого джентльмена вне опасности, - объявил он, и Уилл тут же метнулся в комнату, только случайно не сбивая врача с ног.
Генри лежал на кровати, верхняя часть тела была обнажена и туго перевязана бинтом. На столике лежали окровавленные тряпки и полотенца, а в маленькой пиале виднелась сплющенная пуля. Генри был без сознания, и Уилл не решился его трогать, но дышал спокойнее, хотя и был весь в поту.
- Молодой человек, - укоризненно произнес мужчина. – Вы не дали мне закончить. Я дал ему морфия, и теперь он проспит до вечера, однако жить или не жить – зависит только от него. Пуля глубоко вошла в тело, и он потерял много крови, потому пусть пьет больше жидкости и не встает минимум неделю. Я рекомендую месяц. Позвольте откланяться.
Барон Оранский вышел за ним, чтобы поблагодарить, а Уилл наконец получил несколько секунд наедине с Одри. Он коснулся его запястья, поражаясь, какое оно холодное, затем переплел их пальцы и тут же отпрянул, поскольку в дверь постучались.
- Мистер Томсон, на пару слов, - хмуро сказал барон.
Томсону пришла мысль, что за все это время он слишком часто подставлял под удар Одри, и теперь, казалось, барон также догадался об истинной причине дуэли. Они вдвоем вышли в коридор, и Оранский прикрыл дверь, устало провел рукой по лицу и уселся в кресло, жестом предлагая Уиллу последовать его примеру. Чем тот и воспользовался.
- Мистер Томсон, я полагаю, вы осведомлены о причине данной дуэли, - скрестив пальцы, начал он.
Уилл не видел смысла отрицать, а потому кивнул, однако взгляд на барона не поднял. Ему отчетливо подумалось, что все это в конечном счете его вина.
- Тогда, полагаю, вам не покажется назойливым вопрос: по какой именно причине произошло практически убийство моего хорошего друга мистера Одри? И по какой причине там оказались вы? Я думал, что вы, молодой человек, знаете о правилах дуэли. Пусть вы протеже Одри, но это не дает вам права ослушаться его. Напротив, вы должны следовать его указаниям, - сурово проговорил барон. Он не отрывал взгляда от Уилла, подозревая, и очень правильно, что все сие случившееся имеет непосредственное отношение к этому галантному молодому человеку. Неудивительно, что мистер Одри взялся его обучать, однако сегодняшние события показали, что отношения, их связывающие, крепче, чем учитель-ученик.
- Барон, я понимаю, что я ослушался приказа и поступил не надлежащим образом, однако я нисколько не сожалею об этом, - Уилл наконец поднял глаза, храбро смотря на мужчину. Однако тут же отвел их. Барон обладал той особой чертой характера, а возможно, что-то такое было в его лице, что ему невозможно было солгать. Глаза его смотрели слишком пронзительно, будто бы видя тебя насквозь, и Уиллу стало не по себе от той тайны, которую он поклялся защищать. И теперь он чувствовал, что и барон знает о существовании тайны, однако напрямую спрашивать не позволяла честь.
Да он бы и не стал. Барон откинулся в кресле, взял стакан бренди со столика и принялся медленно цедить его. В комнате повисла тишина, от которой было физически неуютно.
- Могу ли я доверять вам? – наконец спросил Уилл, выдохнув фразу разом, словно боясь больше не осмелиться.
- Разумеется. Мне казалось, что мистер Одри уже дал вам понять, что доверяет мне свою жизнь, когда пригласил меня в секунданты. Мистер Томсон, поведайте же мне вашу большую тайну, которую вы столь неумело скрываете ото всех, - ясные глаза барона снова остановились на Уилле, прожигая в нем дыру.
========== Глава 23. Разговоры. ==========
- Я люблю его, - смело выпалил Уилл, глядя в эти ясные глаза. И тут же смутился, опустил глаза и замолчал.
Барон некоторое время хранил тишину. А затем отпил из своего стакана бренди и заговорил:
- Я, сказать по правде, предполагал все, что угодно, но подобный расклад заставляет меня, джентльмена, робеть перед вашей храбростью, молодой человек.
Уилл удивленно поднял глаза. Таких слов он не ожидал услышать.
- И вам… не противно? Не мерзко находиться со мной в одной комнате? – спросил он, который самого себя презирал. – Ведь именно из-за меня все это произошло. Этот Картер… он узнал о нас. Он угрожал, и мистер… Одри, он… - Уильям не выдержал, уронил лицо на ладони и разрыдался взахлеб, вздрагивая плечами. Он ненавидел себя, презирал свою трусливую сущность и то, что он сам не стрелялся. – Лучше бы я… лучше бы это я… - всхлипывал он между рыданиями.
Барон не двигался. Он смотрел на содрогающуюся спину молодого человека, который плакал так, как он сам никогда в жизни не делал. Он не стыдился слез, что присуще всем джентльменам, а его чистое сердце искренне переживало за Одри. Он допил бренди, резко поднялся с места, подошел и налил в другой стакан и протянул его Томсону. Тот отшатнулся сначала, словно бы боялся, что Оранский может ударить его, но затем принял стакан, делая большой глоток.
- Мистер Томсон, - устало произнес барон. Его мужественное лицо было спокойным, но с каким-то болезненным отпечатком. – Я должен вам сказать это, пусть и будет неприятно: случившееся действительно результат неосторожных действий вас обоих. И это будет иметь последствия, поскольку скрыть то, что дуэль произошла, будет слишком трудно. Почти невозможно. При условии, конечно, что мистеру Картеру совсем нельзя доверять. Однако, - прервался он, видя откровенный ужас на лице Уилла, - в любом случае все зависит от мистера Одри. Он уже показал, что берет на себя ответственность во всем, и я считаю, что вы должны послушать его. Что до моих чувств в отношении данной ситуации… они не имеют значения, это не умаляет уважения, которое я питаю к моему дорогому другу и вам, мистер Томсон. А теперь перестаньте рыдать, как барышня и сделайте все, чтобы мой друг выкарабкался. Потому что если нет – вот тогда я вас не прощу.
Барон Оранский встал, уронил в себя остатки бренди и широким шагом покинул комнату, оставляя молодого человека одного наедине со своими мыслями. Когда он вернулся спустя часа полтора, он нашел Уилла все в том же положении, разбитого, но уже успокоившегося.
- Вы не можете просидеть здесь весь день, - строго произнес он, заставив Томсона вздрогнуть от неожиданности. – Вам нужно вернуться в Мэйндор и объяснить ситуацию лично, поскольку я не могу за вас это сделать. Придется взять ответственность в свои руки.