Проселочная дорога, по которой мы ехали, убегала куда-то вдаль и терялась в тумане. Солнце встало примерно полтора часа назад, однако не спешило выглядывать из-за серых облаков. Пронизывающий ветер заставлял меня натягивать капюшон куртки поглубже на голову, также я начала жалеть, что не додумалась взять перчатки.
Слегка натянув поводья, принудила Дьёго сбавить скорость — проклятый туман спутал все планы. При такой погоде мы не решались пустить лошадей даже рысцой, про галоп и говорить не стоило. Не хотелось бы, чтобы жеребцы переломали себе ноги; дорога, конечно, объезженная, но ям и ухабов никто не исключал.
— Лекс, а ты не можешь колдануть как-нибудь, чтобы туман исчез? — спросила я, украдкой сцеживая зевок в кулак.
— Как не могу, могу, — охотно ответил маг. — Ты больше хочешь дождь или снег? Погода-то нестабильная, неизвестно, что из колдовства выйдет. Тише, Дирк, тише, — осадил он гнедого жеребца, который в очередной раз решил ускориться.
— Если честно, то пока что я вообще не представляю, как мы с этим делом разбираться будем, из полученных материалов даже ничего не ясно. Надеюсь, что мать-настоятельница сможет что-то толковое сказать, — задумчиво произнес старший Форс.
— Не сможет, — тут же ответил ему брат.
— Что, очередной приступ ясновидения? Слушай, Эван, как ты так живешь? Это ж тебе ни сюрприз не сделаешь, ни подлянку не организуешь, — обернулась я и посмотрела на Форсов, которые ехали сзади на вороных конях.
— Я же не постоянно вижу. Как получится, иногда через день что-то в голове появляется, а иногда и месяц могу без видений прожить, тогда, карты в руки — и вперед, с песней. Так что сюрпризы можешь смело устраивать, а вот подлянки для Дика прибереги.
— Она уже устроила мне самую большую пакость в жизни, когда решила вступить в орден. Но и этого оказалось мало, король ее к нам решил прикрепить, чтобы окончательно добить меня, — гневно выпалил Ричард.
— Ой, как мы разгорячились-то! Слушай, Форс, если тебе на лоб плюнуть, зашипит?
— Не нарывайся, Прайд!
— Так! Стоп! — на правах командира Винтер взял ситуацию под свой контроль. — Почему вы не можете постоянно нормально общаться? Бывают же озарения у вас иногда, как тогда, в лесу, очень даже слаженно работали.
— А почему я должна воспылать добротой по отношению к кровнику?
— Ну Эвана-то ты не доводишь, Вэл. Вы с ним верные друзья-товарищи, хотя с Диком они ближайшие родственники.
— Так Эван и не лапал меня при первой встрече за все, что только можно и нельзя!
— А ты мне из-за этого чуть ногу, между прочим, не сломала! — вспыхнул Дик.
— Так не сломала же!
— То есть все завертелось из-за поведения старшего Форса? И если бы он держал себя в руках, то все могло бы быть иначе? — маг усиленно поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, смотря на нас с Диком по очереди.
Я как-то неопределенно пожала плечами и поплотнее запахнула куртку. А вот Ричард начал активно размышлять на эту тему:
— Думаешь, если бы не такая первая встреча, то мы бы сейчас бегали по полям и собирали цветочки, прошу прощения, остатки травы? Лекс, не забывай, что мы должны придушить друг друга при первой же удобной возможности.
— Но вы же этого не сделали.
— А кто сказал, что я не пытался? — в голосе вещевика была слышна плохо скрытая ирония. — Но тогда, во время приема, Прайд, когда раскрылась правда о ее семье, очень и очень быстро сбежала, потом ты сам, кстати, Лекс, помешал мне это сделать. Затем тебя спасать надо было — как-то не та ситуация, чтобы кровную месть осуществлять.
— А потом саму Валерию спасать пришлось, — подхватил Эван. — Некрасиво было бы — вытащить из переделки, чтобы потом прикопать в лесу.
— Вот-вот, ну, а в следующий раз мы уже встретились во дворце, во время принятия ее в орден. Согласись, ребята бы не поняли, если бы я зарубил только что вошедшую в зал девушку.
— Да уж. А почему бы вам просто не прекратить официально кровную вражду?
Взрыв хохота разрезал утреннюю тишину, заставив стайку птиц слететь с ближайшего дерева. А вот Винтер явно не понимал причин всеобщего веселья.
— Видишь ли, Лекс, прекратить кровную вражду могут только главы кланов, — отсмеявшись, включилась я в разговор. — А это Грегори Форс и Дориан Прайд — наши отцы соответственно. Эти двое ненавидят друг друга с такой силой, что ни о каком проведении ритуала, прерывающего кровную вражду, и речи быть не может.
— Я так понимаю, что отцу ты не сообщила, с кем ты в ордене будешь, — усмехнулся колдун.
— А сам-то ты как думаешь? Долго бы орден просуществовал в таком составе, узнай он, с кем я буду жить на одном этаже? Зато, — одарила мага улыбкой, — я сказала, что ты в ордене. К тебе он хорошо относится, как-никак, дочь ему вернул.
— Вэл, а я вот хотел давно спросить, но никак не получалось, — обратился ко мне Эван, теперь он ехал справа от меня, а Лекс и Дик — сзади. — Где ты так в ядах научилась разбираться? И у короля в бокале учуяла, и по ранению определила, что стрела не отравлена*. Вряд ли тебе об этом гувернантка рассказывала.
— А кто тебя ворожить учил? Правильно, самообучение. Какой же из меня был бы целитель, если бы я в ядах не разбиралась? Да и вам всем не мешало бы повнимательнее изучить их, а то траванет кто-нибудь, а вы и не поймете.
Туман наконец-то рассеялся, позволив нам пустить лошадей в полную силу.
***
Надпись на табличке перед въездом в село уверенно гласила: «Лихолесье». Никогда не понимала, почему села и деревни в нашей стране называются относительно нормальными словами, а вот над городами обычно издеваются — Гаст, Алия, Моркон. Наверное, так произошло потому, что названия деревням давали простые люди, а вот города «обзывали» по большей части представители благородных семейств, решившие блеснуть знаниями древневсеобщего языка. Так, Гаст, например, означает «громкий», Алия — «верная». Сейчас же все разговаривали между собой на всеобщем, а о древнем языке напоминали только названия да некоторые книги в определенных разделах библиотек.
Лихолесье оказалось достаточно большим селом, здесь даже имелся дом совещаний, а также постоялый двор, гордо именовавшийся «Последнее пристанище». Надеюсь, что владелец таким образом намекал на уютную обстановку, с которой не захочется расставаться, а не на качество еды.
Первый этаж хозяин предусмотрительно обставил столами и стульями — если гость перебрал с напитками, его можно положить отсыпаться в свободной комнате, а утром предъявить счет. Разговоры ненадолго стихли, когда наша четверка появилась на пороге; скользнув по фигурам равнодушными взглядами, посетители продолжили увлекательное занятие — опустошение бокалов.
Похоже, сырая погода согнала сюда большинство мужчин Лихолесья — свободный столик обнаружился с большим трудом, в самом неприметном уголке. Александр сразу же направился договариваться по поводу размещения наших лошадок, а также комнат, где мы планировали оставить вещи.
Всем известно, что монахи, а тем более монахини, на лошадях не передвигались, также они не носили с собой мечи, кинжалы и луки со стрелами. Жеребцов мы собирались оставить на постоялом дворе, а вот оружие было просто жизненно необходимо пронести в монастырь, не вызывая при этом лишних подозрений, кто знает, с чем мы там столкнемся. Но с помощью матери-настоятельницы мы планировали решить эту проблему. Как оказалось, она была знакома с бабушкой нашего короля, поэтому знала его чуть ли не с пеленок, а его Величество, в свою очередь, относился к матери Каталине со всей теплотой и заботой, а также безгранично ей доверял.
Отправляя письмо в орден, мать Каталина прекрасно понимала, что решать проблему приедут мужчины и что она сама запускает лису в курятник. Но из двух зол выбирают меньшее, поэтому спустя несколько часов мать-настоятельница будет ожидать нас на окраине села.
— Так, я обо всем договорился, комнату одну снял, все равно только вещи положить, — вернулся к столику довольный Лекс. — Дик, хватит уже заигрывать с девушкой, а то она так никогда нам еду не принесет.
Что верно, то верно. Разносчица не отходила от нашего столика, открыто кокетничая с Форсом. Если бы мы остались в Лихолесье на ночь, то я бы поставила бы последние деньги на то, что это время они провели бы вместе. Девушка наконец-то вспомнила о своих обязанностях и направилась в сторону кухни.