- Хотел узнать, как вы навестили моего господина, - сознался Наруто, повернув голову к принцессе.
Та чуть покраснела, опустив голову и ресницы, не в силах ничего сказать. У неё было то же состояние, что и у Наруто, но она думала, нет, она даже чувствовала, что Наруто тот человек, который сможет понять любого, кто ему начнёт что-либо рассказывать. Она знала, что Узумаки никогда не станет смеяться над чужими проблемами. Об этом говорила вся его сущность, всё его доброе лицо, его растрёпанные волосы и всё его тело, которое будто бы даже излучало добро и тепло.
- Надеюсь, что хорошо, но… если вы не предрасположены мне рассказывать об этом, то не стоит, я могу понять, - пожал плечами Наруто, усмехнувшись. - Скажите только: как я, его верный оруженосец, могу ему помочь? Что мне стоит сделать для того, чтобы он был свободен?
Вздохнув, Сакура процитировала всю речь Саске о том мужчине, что его закрыл в темнице. Наруто старался что-то обдумать, потерев кончиками пальцев подбородок и чуть сдвинув брови. Значит, тучный мужчина в красном? Наруто теперь думал, что он сможет помочь, ведь найти этого человека не составит труда, а ключ… нужно взять у него ключ от темницы, но… как? Сакура упомянула о том, что этот мужчина любит выпить и поспать, а значит, этим можно и воспользоваться против него. Улыбнувшись, Наруто щёлкнул пальцами, вновь повернувшись к принцессе:
- Ваше величество, если позволите, мне нужно быстро навестить нашего повара или хотя бы пробраться на кухню. Мне нужен алкоголь, хотя бы самый дешёвый.
- Могу как-нибудь постараться передать вам бутылку хереса, его исчезновения никто не заметит, - пожала плечами Сакура, но явно не понимала, что задумал Узумаки.
Неужели напиться с горя? Она улыбнулась собственным мыслям, скрестив руки на груди. Казалось, даже Альва заинтересовался тем, что скажет оруженосец его наездника. Конь выпрямил уши, изредка подёргивая ими, и чуть повернул голову в их сторону, любопытно помахивая длинным мягким хвостом. Сакура, увидев неподалёку щётку, которой обычно расчёсывают гриву лошадей, стала использовать её по предназначению, подозвав к себе белого коня. Тот повиновался, даже прикрыв глаза от удовольствия, ощущая, как тонкие пальчики захватывают пряди белой гривы и щётка мгновенно скользит по ним, приводя в порядок.
- Надеюсь, вы не будете против… но я не понимаю, зачем вам понадобился алкоголь? - наконец спросила девушка, оторвав взгляд от Альвы.
- О, не стоит беспокоиться, - улыбнулся Наруто, отмахнувшись, глядя, как девушка осторожно причёсывает гриву коня. – Я просто забочусь о своём господине, которого нужно вытащить из темницы… просто я понимаю, какую угрозу для меня представляют его родители, если он в беде…
Он развёл руками, на что Сакура тихо и с нежностью засмеялась. Так они простояли в полной тишине несколько минут, а Наруто обдумывал свой план. Для начала нужно было пройти к тому мужчине, просто начать говорить с ним, но… Узумаки знал, что сам ни в коем случае не должен пить. Он просто споит того мужчину, возьмёт ключ, а потом…
- Ваше величество, - подал голос Наруто, - не хочу показаться невежей, но не скажете ли вы мне, во сколько у вас состоится свадьба с дядей моего господина?
- В два часа дня… - обречённо вздохнула Сакура. – Знаете, моего разрешения на эту свадьбу даже не спрашивали, и, будь моя воля, я бы с большой радостью отказала господину Учихе. Мой отец считает, что это взаимовыгодный брак, он совсем не думает о том, как сильно я буду несчастна с этим человеком. Вы и понятия не имеете о том, что я чувствую сейчас… быть может, вы стараетесь меня понять, и мне это приятно. Мне приятно то, что вы сейчас со мной, благодарю вас, - она улыбнулась, посмотрев на Узумаки.
Оруженосец понимающе кивнул, чуть покраснев. Принцессу в такой ситуации он, может, и не понимал, однако старался понять. Что плохого в том, что Наруто просто старался понять чувства девушки? Ему просто хотелось, чтобы она была открытой и доверчивой в своих мыслях, чтобы она доверяла хотя бы ему, ведь Наруто не из тех людей, кто побежит рассказывать всему королевству о настрое её величества против Мадары Учихи.
- Вы умеете поддерживать одним только своим взглядом… и я очень надеюсь, что вы поможете своему господину, - с надеждой произнесла Сакура, посмотрев на Наруто. - Самому ему ни за что оттуда не выбраться, это будет очень сложно и долго, но… я знаю, что вы поможете ему.
Отвесив полупоклон, Наруто тихо произнёс:
- Лестно слышать, что вы на меня надеетесь, ваше величество…
Сакура кивнула, наконец отложив в сторону щётку, которой расчёсывала гриву лошади, и посмотрела на Альву. Конь словно бы понял её взгляд, в котором отражалась надежда на спасение, боль, сочувствие и неискоренимая любовь к молодому рыцарю, которого ещё предстоит вытащить из темницы. И Альва точно знал, пусть даже и не умел говорить, что завтра ему нужно постараться сделать так, чтобы его наездник успел вовремя… ведь свадьба будет проходить в церкви, в центре города, куда соберётся разномастный народ, чтобы засвидетельствовать брак принцессы и господина Учихи, небезызвестного рыцаря королевства. Вздохнув, Сакура посмотрела прямо в ярко-голубые глаза оруженосца, понимая, что тот постарается сделать всё возможное для того, чтобы свадьба не состоялась.
- Нам следует вернуться в замок, - заметил Наруто, посмотрев в сторону маленького окошка, где уже ярко светила на тёмно-синем холсте неба луна, словно белая краска, капнувшая с особенно неаккуратной кисточки художника по совершенной случайности. – Идёмте, ваше величество, я провожу вас. Если позволите, я заодно загляну в кухню, чтобы добыть нужный алкоголь.
- Конечно, - улыбнулась Сакура, повернувшись спиной к Наруто и направившись в сторону выхода из конюшни.
Оруженосец, на прощание посмотрев на Альву, кивнув коню в знак признательности и глубочайшей симпатии, получив ответный кивок, последовал за принцессой не спеша и не торопясь, осматриваясь по сторонам на спящих и поглощающих сено лошадей, помахивающих хвостом. Некоторые взглядом провожали принцессу и молодого оруженосца, очень многие заржали вслед и принялись стучать копытом, мотая изящными головами.
Осторожно выйдя из конюшни, Наруто прикрыл дверь за принцессой, и вот уже они оба направились, практически бесшумно, в сторону замка. Нужно взобраться по ступенькам, но сделать это нужно так, чтобы никто не слышал шелестящих шагов. Наруто искренне надеялся, что стража сейчас спит и никто не станет проверять, кто открывал дверь, а кто заходил последним. Конечно, страже замка спать унизительно, но стража – это тоже простые люди, нуждающиеся во сне.
Быстро проскочив мимо спящих рыцарей, которые почти не шелохнулись, принцесса, кинувшись к лестнице, обернулась на оруженосца. Тот, пока проходил мимо, успел задеть бедром рукоятку меча, стоящего рядом с одним из храпящих мужчин. Тот, конечно же, упал со звоном на клетчатый пол; звук эхом прокатился по тронному залу, а принцесса прижала ладони к губам. Бросить сейчас Узумаки она не могла, а Наруто, вытаращив голубые глаза, вообще старался не дышать и не подавать признаков жизни, стоя рядом с этим рыцарем. Тот нахмурился, но, кажется, подумал, что ему приснился дурной сон, а потом просто повернул голову в другую сторону и захрапел ещё громче. Наруто, облегчённо выдохнув, бросился вслед за принцессой.
Поднимаясь наверх, они тяжело дышали, но при этом не переговаривались и то и дело посматривали друг на друга, прикладывая указательные пальцы к губам, прося друг друга не подавать признаков жизни. Потом кивнули, улыбаясь, и так же бесшумно рыскали по замку. Неужели их действительно никто не слышит? Так думал Наруто, то и дело оглядываясь.
Это выглядело странно… но замок, видимо, действительно был погружен в глубокий сон. Казалось, что даже каменные стены обдавали проходящих мимо принцессу и оруженосца сонным тёплым дыханием. Может, это просто так казалось, что стены, весь замок дышал. Наруто чуть улыбался, чувствуя тепло, окутывающее его с нескольких сторон. Это тепло, скорее всего, дарила надежда, засевшая глубоко в сердце. Он искренне хотел верить в то, что справится со всем на свете, что поможет принцессе и своему господину быть счастливыми. Он верил, что сможет преодолеть буквально все трудности, что встанут у него на пути. Он верил, что всё будет настолько хорошо, что любой позавидует.