Справа глухо бухнул фейерверк, снова, то ли припозднившийся, то ли поторопившийся. Вверх взмыли зеленые, желтые, красные огненные шары, распухшие над зеваками, как одуванчики.
«… — На что похоже солнце?
— На огненный шар…»
Сощурившись, Ян наблюдал, как гаснут в почти уже светлом, прозрачном небе слабые огоньки. Такие нелепые даже на фоне едва подсвеченных, величественных облаков. Как их можно сравнивать с солнцем?
«… На счастье…»
Нельзя объяснить, можно только почувствовать.
А еще — на любовь. Откуда ему знать, правда это или нет?
… — Что с тобой? — спросила Ева, догнавшая Яна у Караульной башни. Кажется, она спрашивала уже не один раз, но вопрос достиг сознания только сейчас.
— Все прекрасно.
И, как ни странно, Ян не особенно солгал. Вот только говорить на эту тему не хотелось. Он осведомился в свою очередь:
— Скажи, а ты, правда, думаешь, что Амилия такая же, как я?
— Ни в малейшей степени, — пробормотала Ева отвлеченно, переступая через груду подпаленных флажков и брезгливо обходя крупную раздавленную «злючку». Их было кругом пугающе много. — Она умная, красивая и добрая.
— Я серьезно. Она ведь помогла тебе? Я что-то не понимаю?
— Ты вообще ничего не понимаешь.
— Как она это делает?
— Ты разбиваешь беду и раскидываешь обломки, на кого ни попадя…
— Хм, — оторопело прокомментировал Ян своеобразную интерпретацию деятельности гореломов.
— …а она чужую беду забирает себе.
— Это невозможно!
— А она может. Наверное, ей не под силу сносить мосты и вызывать наводнения, но обычные человеческие беды ей покоряются… Только, — Ева сердито нахмурилась, — она пропускает это все через себя. А сердце у нее не железное.
* * *
…Дома было тихо. Даже странно, что так тихо. Обычно праздники в этом доме беспокойны и нерадостны. Но сейчас за приоткрытой дверью на хозяйскую половину царила тишина и темнота.
Они поднялись на второй этаж.
— А как эти… домохозяева отнесутся к краже своего имущества? — Ева оценивающе постучала пальцем по металлическим листьям плюща, украшавшего раму.
— Это не их имущество. К тому же мы ведь возвращаем зеркало на законное место?
Оказалось, что отодрать зеркало непросто. Прежний обитатель дома прикрепил его на совесть, будто опасался, что оно убежит.
— Он его нарочно приклеил! — Ева обломала второй коготь. — Чтобы досадить тем, кто по его следам пойдет за сокровищами.
В дверь постучали робко. За порогом стояла Аглая Пустец. В нарядном платье.
— О, простите. Я не знала, что вы не один…
— Что-то случилось? — Ян спиной перегородил вход, чтобы Аглая не заметила разрушений в жилище. И наполовину выкорчеванного зеркала.
— Я подумала… Хотела пригласить вас в гости.
— Что?!
— Сегодня же ночь семейного праздника… Была.
— А ваш муж? И Инек?
Она молчала, растерянно улыбаясь. Только теперь Ян заметил длинный синяк, тянувшийся через скулу и щеку.
— Это так любезно с вашей стороны! — еще до того, как Ян продумал вежливую формулировку отказа, голодная Ева сориентировалась в ситуации. Все-таки было в ее бесцеремонности нечто звериное.
— Нас ждут, — напомнил Ян сурово.
— Двадцать минут! — пообещала Ева, проскользнув мимо него. — Ты же ей только что звонил, у нее все в порядке.
Ян отступил. В конце концов, оборотня безопаснее покормить.
Стол на маленькой кухне был уставлен вкусно пахнущими и нетронутыми яствами. В углу поблескивали наскоро сметенные бутылочные осколки. На подставке под цветами едва слышно бормотал переносной телевизор.
— …многократно участились случаи вандализма и нападения на горожан, которые объясняют повышенной активностью так называемых вымров…
Экран сверкал красками. Сгоревшие машины сменяют сгоревшие дома. Растерянные и плачущие люди. Удивительно подходящий фон для традиционных семейных празднеств.
— А как у вас тут ночью было? — Ева скромно присела на краешек стула и явственно примериваясь к лучшей отбивной на центральном блюде. — Я заметила на домах следы копоти.
— Да, — безразлично подтвердила Аглая, поглощенная своими горестями. — Бегали тут ночью какие-то люди, швыряли бутылки, поджигали.
— …поразительные показатели продаж любых плавсредств, начиная от спасательных жилетов, заканчивая дорогими яхтами… — обрадовал телевизор.
Аглая торопливо нарезала сладкий пирог, укладывая его в тарелку вместе с салатом и винегретом.
— Ой, что же я делаю. Я сейчас другую…
— Ничего-ничего! — торопливо возразила Ева, жадно раздувая ноздри и явно едва сдерживаясь, чтобы не выхватить наполненную тарелку из рук хозяйки.