Ян отвернулся, мимоходом сожалея, что не курит. Отбить мерзкий гнилой привкус мог только крепкий табак. На двери напротив дотаивал уже едва различимый егерский знак. Щелкнул замок, высунулся любопытный пористый нос:
— Что здесь происходит?
— Егерский дозор! — строго сообщил один из оставшихся снаружи спецов.
— Да вы что? — поразился «нос». Щель расширилась, показав ухо и блестящий глаз. — Нашли, что ли, кого?
— Не кого, а что, — поправили любопытного. — Давно тут живете?
— Всю жизнь.
— Неужто не заметили, что соседи ваши — вымры?
«Нос» обзавелся парой удивленных глаз, острыми скулами и озадаченно приоткрытым ртом:
— Вымры? Вот значит как… Ну, а мы что? Мы в чужие дела не лезем. Да и то сказать — с виду они люди, как люди.
«Нос» жадно косился внутрь вскрытой квартиры, где нарастал мерный звон металла и поблескивало серебром. Потом вдруг позеленел, попятился и юркнул внутрь своего жилища. Дверь поспешно сомкнулась.
— Слыхал? — егерь со строгим голосом усмехнулся. — «Люди, как люди»… У них под носом нечисть плодится, а они даже не замечают.
— Да пусть себе. Их дело по норам сидеть, наше — хищников ловить.
Вот именно. Городские егеря со своими егерскими делами по охоте и зачистке домов от поселившейся в них нечисти. А Ян тут что делает?
— Ну, ладно бы еще один-два случая. А ты заметил, сколько стало вымров? И ведь верно, с виду все больше на обычных людей похожи. Или люди — на вымров? — егерь удрученно покачал головой. — Ты позавчера не дежурил?
— Не, мы до того три смены подряд на пристани отпахали, так нам выходной выделили. А что?
— Поймали того самого «велосипедиста». Никакой оказался не вымр, а вполне себе человек. Мы его сразу в полицию передали.
— Что значит «не вымр»?
— А то. Студент один из Инженерной академии. Механик, твою мать, изобретатель. Пока у нас сидел в участке, весь соплями изошел от переживаний… Не за покалеченных, а за себя любимого.
— Да зачем же… — собеседник явно растерялся.
— Видишь ли, у него школяры уже два велосипеда украли. «Достали», говорит. Так он им решил отомстить. Специально купил три велика, под седло шип стальной на пружине исхитрился приладить и по городу расставил… А мы на вымров грешили, когда первый сработал. Не повезло вору, но мужик взрослый, обошлось. А второй пацан покататься захотел… Четырнадцатилетний идиот, — егерь с досадой сморщился: — Ведь твердят же им, не брать ничего чужого!
— Так ты кого из них перевоспитывать бы взялся? — хмыкнул ехидно собеседник.
— Вымров, — буркнул обладатель строгого тона. — Толку будет больше.
— И клиентов больше, — подсказали ему.
— Смейтесь, — одобрил егерь. — Да только на улицах эти твари почти не скрываются, в домах гнезда вьют. Никогда столько не было. Ближе к центру почитай в каждом третьем доме селится вымр. «Падальщиков» полно… Не к добру.
— Кто ж спорит, что не к добру… А вы что скажете?
Ян не сразу сообразил, что обращаются они к нему. Уставились с вежливым любопытством и ждут ответа.
— Вымры множатся там, где им позволяют, — выдал Ян, не подумав. Ему как-то не пришло в голову, что егеря примут это на свой счет. Вон, насупились.
А он, собственно, имел ввиду, что вымры размножаются, когда люди становятся настолько безразличны, что уже не видят разницы между теми, в ком есть душа, и теми, в ком ее давно нет.
— Вы их сами не чуете?
— Я не служебная овчарка.
— Но как же… Они ж, вроде, угроза для людей, вы должны…
— Я могу отвести только непосредственную угрозу. Да и то, если меня об этом попросят. Можно защитить кого-то от нападения вымра, но обычно, жертвы не успевают мне позвонить накануне.
Ага. Как всегда в ответ на очевидные факты на лицах разочарование. Сейчас начнут снисходительно пожимать плечами.
— А вообще ищите потенциальных вымров в очереди, перед Четырехглавым Дворцом три раза в месяц. Там у половины души давно уже нет.
Егеря переглянулись. Тот, что со строгим голосом, задумчиво прищурился. Полосатая кошка осторожно кралась снизу, напряженно вытянув хвост.
…Еще одна дверь на первом этаже зияла черным провалом. На паркетном полу сквозняк затирал пепельные разводы. А снаружи вкусно пахло солнцем. Маленькая кривоугольная площадь, о которую будто разбивались три улицы, пустовала. Обступившие ее пятиэтажные дома скучно глазели темными окнами. Каждое окно обрамлено сложной каменной резьбой.
— Последнее парадное, — деловито сообщил сильно веснушчатый егерь. — Там, вроде тихо, но проверить надо.
Ян задрал голову, разглядывая каменную химеру, пристроившуюся на вершине водостока. Химера позеленела от времени и обросла известковыми наростами. Вид у нее был унылый.