— Вон!
В следующий момент Яна сбило с ног и вынесло прочь из склепа тяжелое тело, показавшееся холодным и каменным. Словно на него напало одно из изваяний, украшавших тесный склеп по углам.
Снова шорох, на этот раз спасительный, когда дверь в склеп замкнулась.
— Это… — вампир отпустил Яна, и поднялся на ноги, отряхиваясь и отводя мерцающий взгляд. — Это то самое место, где я стал… таким.
Ян моргал, все еще сидя на полу и стискивая в ладони бесполезный кинжал. Рот был полон соленой крови, кажется, он прикусил губу. Болела помятая грудная клетка. Вампир и весил больше, чем любой человек.
— Ты… — начал было Ян, но осекся, прислушиваясь к едва различимому шуршанию за толстой стеной. Оно, наверняка, ему мерещилось, камни крали даже крики, но все равно казалось, что ледяным скребком водят вдоль позвоночника.
— Я не убийца! — хмуро проговорил вампир, топчущийся уже у выхода. — Сожалею, что напугал. Ты разозлил меня, но… — невеселая ухмылка растянула бесцветные губы. — К тому же горелом-вампир — это слишком! — «мастер» махнул рукой и скрылся из виду.
Оба фонаря так и остались лежать на полу, скрестив лучи. Ян подобрал их, прежде чем идти следом. Сожаление кольнуло и отпустило. Найдется другой путь.
* * *
— Наконец-то! — Беата воодушевленно вскочила на ноги, стоило им показаться из темноты. — Неужели там есть что-то интересное, чтобы застрять так надолго?
— Масса интересного, — заверил искренне Ян.
Лен завистливо вздохнул. Он казался утомленным, но глаза живо блестели, а отблески костра окрашивали кожу в теплый, здоровый оттенок. Курточка застегнута наглухо, до самого подбородка.
— Ну, мы тоже не скучали, особенно, когда из-за поворота появилось…
— Тс-с! — защебетавшую Беату перебил Лен, укоризненно прижав палец к губам. — Ты же знаешь уговор, мы ничего не должны рассказывать. Помнишь?
— О… — Беата виновато смешалась. — Правильно. Простите. — Мелькнувшее на ее лице сомнение быстро растворилось и исчезло без следа, сменившись явным довольством. Что там привиделось девчонке, да и Лену в дурманных снах оставалось только гадать.
— Пора назад, — не глядя ни на кого, заявил «мастер».
— А можно мы завтра к подземным ручьям сходим? — Лен, заглядывавший в черный провал второго хода, просительно обернулся к учителю.
— Завтра будет видно. — Вампир затушил огонь.
Наверху было блаженно просторно и холодно. Ян и сам не знал отчего стал дрожать. И как-то само собой получилось, что Беата и Лен обогнали их с «мастером», спеша к костру, возле которого обрадовано заплескались тени. Которые должны соответствовать числом ожидающим возле огня.
— Завтрашней ночью тебя не должно быть в этом городе, — стараясь не клацать зубами, внятно произнес Ян в сутулую спину «мастера».
Тот неопределенно шевельнул плечами. Потом вдруг оглянулся:
— Однажды я решу, что достаточно. Тогда дождусь рассвета. Солнце убьет меня, но я его увижу хотя бы в последний раз. А тебе не увидеть солнца никогда.
Ян остановился, резко повернул и стал карабкаться вверх по склону. Возвращаться к костру ему лично было незачем. Не его там ждали. Уже на Ольховой улице он вдруг спохватился, что ночевать собирался совсем в другом месте. Выудил мобильник и некоторое время вслушивался в равнодушный голос, сообщавший, что «абонент временно недоступен». Конечно, Дина могла и забыть зарядить телефон. А может, просто выключила, чтобы не мешали. В самом деле, с чего ей беспокоиться? Не на фронтовой полосе они расстались… Да и по большому счету их ничего не связывает, кроме удовольствия.
…В доме номер восемь густо пахло горелой хвоей вперемешку с перегаром. Яну вдруг подумалось, что возможно Аглая, упорно жгущая можжевеловые ветки, вовсе не присутствие жильца второго этажа изгоняет? И словно услышав, Аглая Пустец заступила Яну дорогу на лестницу. Не иначе опять таилась за портьерами, хоронясь от мужа.
— Господин Хмельн, — прерывисто произнесла она, лихорадочно стиснув руки возле груди. — Вы… вы Инека не видели?
Да что я ему нянька? — хотел было Ян огрызнуться, но отмолчался.
— Понимаете, он повздорил с отцом и убежал… Так поздно, а его все еще нет.
Пожать плечами и уйти. Этой женщине тысячу раз предлагали помощь, но она молчит и терпит. А бедняга Инек все равно однажды сорвется. И ускачет на улицу навсегда… В компанию к какому-нибудь «учителю».