Это был не единственный сюрприз для него в то утро. В этом секретном убежище был телефон, специальный телефон, который независимо от парижской телефонной сети соединялся с 250 постами Парижского управления водоснабжения и канализации. Это была сеть, на которой не было установлено немецких подслушивающих устройств и которая вскоре позволит Ролю командовать восстанием. Телефон зазвонил. При этом звуке сопровождавшие Роля люди замерли. Их проводник, постоянный обходчик этой подземной камеры, поднял трубку. Из нее до Роля донеслись два слова, на всю комнату отчетливо произнесенных гортанным голосом: «Аллее гут?»
— Йа, йа, — ответил сопровождавший Роля. — Аллес гут.
В двух милях отсюда, в комнате 347 отеля «Крийон», лейтенант Отто Думмлер из плацкомендатуры — единственный немец, знавший о существовании «Дюро», — повесил трубку и вздохнул с облегчением. Думмлер знал канализационную сеть Парижа так же хорошо, как улицы своего родного Штутгарта. Этот немецкий офицер отвечал за ее содержание, безопасность и оборону. На протяжении двух лет каждое утро с завидной пунктуальностью он звонил смотрителю «Дюро», чтобы задать этот вопрос. Ежедневно до конца недели он будет по-прежнему звонить в один и тот же час и получать из штаба восстания, которое его соотечественники пытались подавить, успокаивающий ответ: «Аллее гут».
13
От набережных Сены в Сен-Клу до мрачных трущоб Пантена и Сен-Дени, от склонов Монмартра через извилистые аллеи Латинского квартала и до отдаленных уголков Монпарнаса — повсюду на мостовых Парижа вырастали, словно нарциссы после апрельского дождя, баррикады Роля. К вечеру их будут уже десятки; ко времени прибытия союзников — свыше четырехсот, самой разнообразной формы и высоты — по росту людей, которые их строили.
На углу улицы Сен-Жак приходской священник, бывший когда-то инженером, зажав во рту трубку и подвернув до колен сутану, показывал своим прихожанам, как строить баррикаду; они увенчали ее огромными портретами Гитлера и Геринга. На улице Ушетт в квартале от Сены, напротив осажденной Префектуры полиции, работы возглавляла женщина — Колетт Бриан, голова которой утопала в огромном немецком шлеме.
Все, что можно было передвинуть или унести, сваливалось в баррикады. Женщины и дети передавали из рук в руки булыжники, по мере того как их вырывали из мостовых. Приготовленные гражданской обороной мешки с песком, решетки от сточных колодцев, деревья, сожженные немецкие грузовики, огромный рояль, матрасы, мебель, старые вывески типа «Сегодня вечером тираж национальной лотереи» или «Мочиться запрещено» — все использовалось для их сооружения. На улице Дофин у моста Пон-Нёф, почти на краю острова Сите, стержнем такой баррикады был величаво и гордо возвышавшийся зеленый писсуар. На улице Буси торговец антиквариатом выгреб из своего подвала все, что могло укрепить баррикаду, воздвигнутую у его двери.
Но, вероятно, наиболее величественной из всех баррикад города была каменная кладка, воздвигнутая группой будущих инженеров на пересечении бульваров Сен-Жермен и Сен-Мишель в центре Латинского квартала. Она была полностью сложена из булыжника, имела толщину 6 футов и занимала доминирующую позицию на одном из важнейших перекрестков города, который вскоре получил название «Перекресток смерти».
Перед кафе «Универ», расположенном напротив «Комеди Франсэз», актеры театра построили собственную баррикаду, заполнив ее середину всем, что оставалось на складе декораций. Она показалась им щуплой и ненадежной. Чтобы отвадить немецкие танки, они решили использовать психологию. Баррикаду окружили кольцом из консервных банок. На каждой по-немецки было написано: «Внимание! Мины!». За всю неделю ни один немецкий танк не отважился подойти к их хрупкой крепости.
Быстрое возникновение баррикад принесло Ролю огромное удовлетворение. Теперь его беспокоило оружие. От Лоррена Крюза — молодого помощника Шабан-Дельмаса, которому он накануне заявил, что Париж стоит 200 тысяч мертвых, — Роль потребовал боевые средства, которые позволили бы добиться, чтобы справедливая доля этих мертвецов состояла из немцев. Не зная ничего о судьбе Галлуа и его миссии, он попросил организовать массовую парашютную заброску в город оружия союзников. В представленном Крюзу списке он просил 10 тысяч гранат «Гаммон», 5 тонн взрывчатки и несколько тысяч футов бикфордова шнура, а также стрелковое оружие и боеприпасы. Шабан-Дельмас контролировал радио, через которое должен был быть передан этот запрос, и Роль подозревал, что он никогда не попадет в Лондон, а если и попадет, то будет проигнорирован.