— Не могу поверить, что Сергея нет. — Петрович сделал глоток и откинулся на спинку. — Только утром говорили об отчёте и нате вам.
— Николай Петрович, — я решила не тянуть резину, — помните, вы как-то сказали папе, что эти проекты сведут его в могилу? О чём тогда шла речь?
Отвернувшись, он поджал сухие, бледные губы с едва заметной синей каймой и задумался, постукивая пальцем по подлокотнику. Моё внимание невольно привлёк толстый, массивный перстень с чёрными бриллиантами и вязью по краям. Не помню, чтобы Петрович раньше носил такие украшения. Он, вообще, старался избегать любых печаток, да ещё таких крупных, почти на полпальца.
— Ну хорошо, — подал он, наконец, голос. — В конце концов, наследница именно ты, тебе и разгребать. С моей помощью, разумеется. — Белесые глаза, такие светлые, что едва можно было разглядеть радужку, остановились на мне. — Год назад Сергей открыл новое направление, практически секретное. До управления были допущены лишь несколько человек: я, сам Сергей и Глеб Домогаров в качестве основного партнёра.
— Ничего не понимаю, я бы знала об этом! — резко перебила я.
— В том-то и дело, что это именно от тебя и скрывалось, — скривился он. — Сергей не хотел тебя беспокоить и втягивать, хотя я и был против этого.
— Втягивания во что? — прошептала, чувствуя, как волосы на руках встают дыбом.
— Оружие, Мелания. Производство и поставка высокотехнологичного оружия нашим войскам. Но... — Николай Петрович залпом осушил стакан и продолжил: — Запросы оказались непомерными.
— У кого? — я уже начала понимать, что отец ввязался в какую-то авантюру.
— У Глеба. После того как поставки пошли за границу, я отказался участвовать в этом напрямую. Это было полгода назад, а три месяца назад Сергей пожаловался, что Глеб ведёт себя странно.
— Помимо обычных странностей, вроде завышенного самомнения? — вяло усмехнулась я.
— Да. Домогаров нанял трёх личных охранников, понатыкал камеры по всему офису и дому, и ко всему прочему, вывел мониторы в свой кабинет.
— Зачем? — поперхнулась я. — Это даже для него слишком.
— Возможно, — кивнул Петрович. — Он сказал Сергею, что за ним кто-то охотится.
— Что за бред? — скривилась я, — совсем из ума выжил.
— Это полбеды, Мелания, — тяжело вздохнул Николай Петрович. — На одной из личных встреч, Глеб пожаловался, что ты ему изменяешь с Никитой.
— Чего? — открыла я рот. — Я никогда ему не изменяла! — накатила такая злость, что будь сейчас Глеб здесь — разбила бы ему бутылку об голову. — Не изменяла, потому что никогда ему не принадлежала. Уж вы-то должны знать, Николай Петрович.
— Тише, — поднял он руку. — Сергей заподозрил у него расстройство, возможно, всё на фоне стресса.
— Но это не помешало ему продолжить сотрудничество с Домогаровым и продавать оружие, — прошипела я. — Кому они его продавали? Частным лицам?
— Даже не знаю, что хуже, — Николай Петрович положил ногу на ногу и качнул носком дорогой туфли. — Последняя поставка была в Гонконг.
— Ч-что?! — у меня перехватило дыхание. — Это же государственная измена!
— То-то и оно, девочка, — отвёл он глаза. — Поэтому я и отказался.
— Почему вы никому не сказали?!
— Кому? — искренне удивился Николай Петрович.
— Мне, например! — крикнула зло. — Я бы поговорила с ним, заставила отказаться от этой идеи! Это же преступление, о чём отец, вообще, думал?!
— Не надо, Мелания, не кричи. Сергей мёртв, и теперь тебе нужно разорвать контракты и закрыть все каналы сбыта. Не доведёт это до добра. Таким, как мы прощают многое, но не измену, — сказал он куда-то вбок.
Апатию как рукой сняло. Во что отец ввязался и втянул меня?! Подскочив, я зашагала по кабинету, лихорадочно соображая, что же делать. В кармане брюк зашуршала записка. Отец написал, что разорвал сотрудничество с Глебом вчера за обедом. Если это так, то мне будет проще и одновременно сложнее, потому что Домогаров так просто не отстанет.
— Николай Петрович, мне нужны все документы по этому направлению. Вы знаете, кто ещё мог об этом знать?
— Никто. Сергей держал всё в строжайшем секрете. Даже Мария не в курсе.
— Хорошо, — мой взгляд прошёлся по бумагам. — Николай Петрович, когда отец заметил эти заскоки Глеба, он не захотел, случаем, расторгнуть сделки? Не знаете?
— Возможно, — кивнул он. — Сергей тогда что-то говорил что-то о том, что тебя и Лизу надо защитить от Домогаровых.
— Так и знала! — смахнула степлер со стола и сжала кулаки: — Это они его убили!
— Кто? — вытаращил глаза Петрович.
— Глеб и Борис. Они Люду не пустили, когда ему плохо стало. Наверняка не хотели, чтобы ему помогли. Да и потом, — скрипнула зубами, — у только что умершего человека пальцы рук и уши не синеют. Уж насколько я далека от медицины, но это точно знаю.
— Это серьёзное обвинение, Мелания, — качнул он головой. — С чего ты взяла?
— Я просто уверена, что близнецы отравили отца, но доказать не могу. Нужно нанять частного детектива, Николай Петрович, — в этот момент моё лицо наверняка исказилось от горя и ярости. — Я хочу найти управу на этих мерзавцев. Так просто убийцы моего отца не отделаются. Со свету сживу! — мой крик заставил вздрогнуть ещё моложавого директора.
— Я... не думаю, что это хоть что-то даст, — медленно сказал он. — Мне надо домой, Мелания, сейчас половина третьего, Марии уже сказали?
— Нет. Я просила следователя не звонить. Сама скажу. Вы правы, надо выдвигаться. До понедельника, Николай Петрович, и не забудьте о бумагах.
— Всего хорошего, — он оттянул узел галстука и вытер испарину. — Сообщи, когда будут похороны.
— Да, конечно, — пробормотала, не поднимая головы. — Всего хорошего, Николай Петрович.
Когда дверь кабинета закрылась, я сжала виски, чтобы унять пульсирующую боль. Отец подложил мне большую свинью: Гонконг, Домогаровы, оружие...
— Ох, папа, — выдвинула ящик стола, бездумно смотря на папки. — Что же за наследство ты мне оставил?
Помнится, у него был сейф в кабинете. Может быть, там лежат нужные бумаги? Не мог же он их домой отвезти. И почему отец так небрежно отнёсся к документам, разбросанным по столу? Мои пальцы пробежались по острым уголкам листов. Контракты, запланированные встречи, текущие бумаги, — ничего интересного. Всё это я сама подготовила.
На самом дне этого хаоса лежал листок с адресом. Неровным почерком отца были выведены цифры и название улицы.
— Что это?.. — повертев в пальцах листок, перевела взгляд на фотографию. Мы с отцом встречаем делегацию из Японии. В первый раз. — Кошмар! — схватилась я за голову. Во всей этой суматохе я так и не выяснила, почему сегодняшняя встреча была отменена в одностороннем порядке.
Лежащий на столе телефон замигал беззвучным вызовом:
— Да, Никит.
— Твоя мать сама приехала за Лизой, — начал он. — Она собрала ей небольшой чемодан. Что-то произошло?
— Какой чемодан? — похолодела я. — Мы ни о чём таком не договаривались!
— Очень странно, — задумчиво ответил Ник. — Мария была какой-то дёрганой.
— Значит, сказали, — выдохнула, зажимая переносицу пальцами. В носу защипало. — Папа умер три часа назад.
— Как это умер? — рявкнул неожиданно Ник, и тут же сменил тон: — В смысле, как такое возможно?
— Я думаю, что это близнецы. Помнишь встречу в ресторане? Глеб мне тогда угрожал и обещал, что кто-то умрёт. Но у меня нет записи того разговора, и никаких доказательств.
— Я сейчас приеду, собирайся.
— Не надо, — закусила губу. — Встретимся вечером, я поеду сейчас в родительский дом. Наверное, мама забрала Лизу, чтобы не так остро чувствовать утрату папы.
Вызвав такси, медленно пошла на выход. Пиджак болтался на плече, сумка почти волочилась по полу. Только половина третьего, а я уже пьяная. И как мне ребёнка в таком состоянии забирать?