Представители красных ряс – посредники между людьми и Богом – не брезговали пользоваться плодами работы высоколобых мужей. Изобретения, к которым обыватель и по сей день относился скептически, стали настоящим сокровищем в святых руках. Ментальный интернет, прототипы квантовых телепортов малых дистанций, гиперстволовые клетки – любопытный набор, крепко смешанный с догмами, лишь усилил позиции пастырей Божьих на мировой арене, сделав их сердцевиной, святыми судьями между Севером, Востоком, Югом и Западом. Мир изменился, не правда ли?
Наконец черёд дошёл и до того, что могло стать мечтой всех военных подразделений радикально настроенного Северного Альянса: объединения Прибалтики и осколков давным-давно распавшейся России. То, что хотел бы видеть любой солдат в самом сладком сне, явившемся в ночь перед штурмом враждебных земель. То, что дарует почти абсолютную неуязвимость, позволит спуститься на дно океана из жидкого азота или искупаться в плазме.
Папа Климент XVIIIобернулся в свою утреннюю мантию с рубиновым подбоем – для дзимарры было ещё слишком рано – и по-старчески пожевал челюстью, противно плямкая. Мгновение спустя белоснежная недобрая улыбка исказила лицо – ощерился, словно хитрый лис, а вокруг глаз собрались едва заметные морщинки. И хотя гладкости его кожи мог бы позавидовать тридцатилетний мужчина, не имеющий возможности прибегнуть к современной чудодейственной медицине, всё же рыхлые движения и пластилиновая мимика выдавали глубокого старика. Жадного до власти старика.
Святой отец прокашлялся и прокричал:
– Туроп!
Голос понтифика сорвался и оттого ужасно напомнил женский. Писклявый, тонкий, высокий. Технологий полноценно корректирующие голосовые связки человеческий ум пока не придумал, а вставлять раздражающие имплантаты на пару недель викарий Христа не желал. Поэтому имя служки колокольным эхом отразилось от высоких сводов спальни и выпорхнуло в открытое окно.
Выждав пару минут, он встал с кровати и двинулся к выходу. Бесцеремонно шаркая атласными папскими туфлями по тысячелетнему мрамору, епископ Рима высунул нос за дверь, прислушался. И тут же сквозняк пробежал леденящими мурашками по коже, напоминая святому отцу, что не только одно солнце встает каждое утро. Языческие символы вечны. Старик хмыкнул, поправил белый пилеолус, накрепко прилипший к макушке, втянул воздух крупными ноздрями, и уже по-мужски крикнул в коридор:
– Именем всех святых, где тебя носит, Туроп?!
Жилистый рослый юноша, походивший конопатой физиономией на рыжий маслянистый блин, выпрыгнул из комнатушки напротив, активно растирая заспанные глаза:
– Звали, Ваше Святейшество?
Вялое после сна существо, мятое и непричёсанное, виновато перетаптывалось с ноги на ногу. Платье на парне держалось неуклюжим коконом. Необычайно длинные конечности, торчащие из рукавов широкими палками, ломаные движения, нескладные и неловкие, сгорбленная спина – всё говорило об одном: такой наряд пришлось носить не по собственной воле. Этого долговязого лучше выгнать в поле, работать на земле, пасти свиней и коз. Там его способности бы точно пригодились. Но кто-то явно похлопотал за рыжего отрока.
– Молчи, дитя, – Джакопо презрительно цокнул, – лампы, шлемы, перчатки и сканеры. Через минуту жди возле двери в тайное книгохранилище. Поторапливайся, неуклюжее создание! Теперь нет времени даже на лишние разговоры!
Недра личной папской библиотеки безмолвно ждали гостей глубоко под землёй. Подвалы хранили тайны тысячелетиями, и людская суета была для них незначительной.
Нужная книга нашлась не сразу – плутать по тёмным коридорам подземелий все-таки пришлось. Четверо крепких гвардейцев, оснащённых широкоспектровыми визорами помимо фемтоламп, создающих минимальное излучение, почти без звука опустили десятипудовый талмуд на стол перед святым отцом. Затем также бесшумно и подчёркнуто равнодушно покинули комнату. Эти люди имели свою веру, и она отнюдь не касалась Христа. Их религией являлась беспрекословная верность, а кодексом – молчание.
– Ближе, свети сюда, – Джакопо поманил Туропа пальцем к столу.
Тот ощутил, как мурашки поползли по телу. Старик аккуратно ухватился истощенными пальцами за край ветхой страницы, бережно перевернул лист. И тут же поспешил спрятать руки в заранее заготовленные перчатки из блестящей ткани. Идеально круглое облачко колышущейся взвеси, переливающейся в свете робкого луча разноцветной радугой, стремительно взмыло ввысь и уже через мгновение намеренно атаковало понтифика, целясь точно в глаза, а не уши, как бывало ранее. На своё счастье старик имел необходимую защиту – шлем. Потому, стукнувшись о прочные пластины композитного материала, стая светящихся точек опешила, отскочила и выжидательно затаилась в углу за шкафом. Мирное жужжание выдавало неумелого наблюдателя – фанерная створка шкафа-гиганта мелко дрожала.