— Точно, я просто хочу убивать беспомощных пони, — усмехнулась я.
— Ты хочешь страдать, — устало возразил единорог. — Когда ты ещё была в здравом уме, то уже начала вести себя саморазрушающе. Занятия опасным сексом. Пьянство. Мазохизм. Самоистязание. Ты пыталась наказать себя за ту единственную ошибку, за то, что ты не смогла спасти жеребенка, — он вздохнул и начал раскрывать фолиантоподобную папку в отмеченных закладками местах. — Одно время я думал, что мы сможем вытянуть тебя из мира иллюзий, но, похоже, они только усиливаются. Попытка остановить войну в небе. Полет на луну, чтобы не дать воспользоваться сверхоружием. Битва за мир с каким-то «Пожирателем Душ». Хоть что-то из этого звучит правдоподобно?
— Это не моя вина, — ответила я, не желая признавать, что в его словах был смысл. — И это не имеет значения, я всё равно не поверю в то, что это всё неправда. Я потеряла друзей… пони, которых любила… — прошипела я, чувствуя, как по щекам текут горячие слезы. — Это не могли быть лишь мои выдумки! — крикнула я, ненавидя жалость, с которой он на меня смотрел. — Как ты вообще обо всём этом узнал?
— Большую часть пребывания здесь у тебя был кататонический ступор[56], и мы мониторили твое состояние с помощью магии, — сказал он, его губы по-прежнему были сложены в слегка весёлую, покровительственную улыбку. — Мне понравилась, как ты выставила меня в роли гнусного государственного агента, который управляет всем из-за кулис.
— Так ты стал психологом после Литлхорна, да? — выпалила я.
«Выход! Где же выход отсюда?»
Голденблад вздохнул и помассировал виски.
— Блекджек, «Литлхорна» никогда не было. «Великой войны» никогда не было. Это все лишь идеи, которые, к несчастью, привила тебе другая пациентка и которые ты так успешно сплела со своими собственными иллюзиями.
— Тогда откуда у тебя эти шрамы? — требовательно спросила я.
Он натянуто, почти угрожающе улыбнулся, но затем легко ответил:
— Пожар в моем доме, забравший жену и дочь, — я сглотнула, посмотрев на фотографию розовогривой пегаски с желтогривой кобылкой, которая весела на стене за столом. — Удовлетворена? — тихо спросил он.
На меня вдруг нахлынуло чувство досады.
— Прошу прошения, — пробормотала я, смотря в сторону и впервые чувствуя, что всё это действительно может быть правдой. — Но она была. Как можно на пустом месте выдумать такую войну?
— Пони уже многие столетия пишут подобные выдуманные истории, Блекджек. — Острота в его голосе несколько притупилась, когда он продолжил с нотками презрения: — Неужели ты действительно считаешь, что Принцесса Селестия и Принцесса Луна когда-либо втянули бы Эквестрию в планомерное уничтожение другой расы? Особенно зебр, которые точно такие же рациональные и заботливые, как и пони?
Когда я не ответила, он вздохнул и покачал головой.
— Так значит… Монинг Глори и П-21… — проговорила я, трясясь. — Рампейдж, Лакуна и Скотч Тейп… ЛитлПип и её друзья… все они никогда не существовали?
— Ну разумеется они существуют, Блекджек. Ты создала самостоятельно лишь часть своей фантазии, — ответил он, и его рог засиял. Ремни, из которых я пыталась вырваться, внезапно расстегнулись. — Пойдем. Я тебе покажу.
Он повел меня в сторону двери, у которой стояли одетые в санитарную одежду и причесанные Дуф с Лайтхувсом. Оба бдительно смотрели на меня.
56
Кататонический ступор характеризуется двигательной заторможенностью, молчанием, мышечной гипертонией. В скованном состоянии больные могут находиться в течение нескольких недель и даже месяцев. Нарушены все виды деятельности, в том числе инстинктивная.