— А этот молодой красавец — ваш сын, фэа-торн? — вкрадчиво поинтересовался у Урхурта Магрид, пристально разглядывая стоявшего рядом с главой Грэммодра молодого орка, разительно отличавшегося от своих сородичей не только оттенком кожи и привлекательной внешностью, но и совершенно немыслимым цветом волос — пепельно-белым, больше подходящим какому-нибудь утонченному эльфу, чем огромному широкоплечему здоровяку.
— Это Нарварг, — Урхурт расплылся в самодовольно-гордой улыбке, увесисто хлопнув парня по плечу, — мой сын от первого брака. Надеюсь, когда-нибудь он станет моим достойным преемником и правителем Грэммодра.
— Он еще не женат? — хищно сверкнул глазами Магрид, и у Варгарда по спине почему-то прополз колкий холодок дурного предчувствия.
— Нет, — фэа-торн ласково растрепал короткие волосы сына, проигнорировав его выразительно-недовольную гримасу. — Молодой еще. Ему всего двадцать пять.
— Хм, — Магрид скептично искривил губы, показательно не соглашаясь с орком. — А по-моему, прекрасный возраст для того, чтобы создать семью, — задумчиво протянул он. — И у меня на примете есть прекрасная пара для вашего сына — дочь генерала Варгарда, Амирэль. Как вам такое предложение, фэа-торн? — лукаво подмигнул главе Грэммодра царь.
Нэсс замер, словно пришибленный. Это звучало чудовищно, а выглядело еще хуже. Его Ами, его нежную хрупкую девочку отдать вот ЭТОМУ — огромному, неотесанному верзиле??? Да он же просто раздавит ее. Судорожно сглотнув, Варгард в поисках поддержки покосился на Касса, но тот лишь виновато отвел глаза и понуро опустил голову.
— Я согласен, — не задумываясь, выпалил Урхурт, обменявшись с Магридом многозначительными взглядами.
"Я против" — отчаянно хотел закричать Нэсс, но вместо этого лишь до отчетливого скрежета стиснул зубы, понимая, что бессилен что-либо изменить. Всевидящий, он связан по рукам и ногам давней клятвой, данной Магриду.
Разве задумывался Нэсс, на что подписывается, когда вверял собственную жизнь в полное его распоряжение? Разве мог представить, чем спустя столько лет обернется их с Кассом порыв поддержать убитого горем друга после гибели его семьи? Тот Магрид, что плакал на еще не остывшем пепелище, умер вместе со своими погребенными под головешками сыновьями и женой. Вместо него родился новый — циничный, расчетливый и коварный, контролирующий все и вся, просчитывающий любую комбинацию на сто шагов вперед, с легкостью манипулирующий окружающими его людьми и нелюдями так, словно это были бездушные и бесчувственные куклы. Иногда Нэсс готов был прибить его за это, и все же, несмотря ни на что, он искренне любил своего царя, которого по праву считал великим.
Умом генерал понимал, зачем Аххаду нужен этот брак, вот только глупое отцовское сердце никак не желало соглашаться с тем, что залогом дружбы между двумя государствами должна стать его девочка. Что он ей скажет? Как теперь сможет смотреть в глаза? И как объяснит Лэйрин, почему позволил отдать на заклание Магриду их дочь?
— Вот и славно, — счастливый бас царя словно кривой нож полоснул слух Нэсса, и где-то между ребер поселилась тупая ноющая боль. — Сегодня за трапезой и познакомим их. Варгард, — царь повернулся к Нэссу и так же буднично, словно просил подать ему стакан с водой, потребовал: — Найди Амирэль и подготовь ее ко встрече с женихом.
Заторможено кивнув, Варгард направился к выходу, и только когда за его спиной закрылись створки дверей тронного зала, тяжело ссутулился, в поисках опоры опершись рукой о стену.
Перед глазами мужчины внезапно пронеслась вся его жизнь. Встреча с Лэйрин, свадьба, радостное признание жены, что он станет отцом, счастливое ожидание рождения сына и… горькое разочарование, когда вышедшая из спальни жены повитуха сообщила, что у него родилась девочка.
Девочка…
У нелюдей не рождались девочки. Вернее, рождались, но очень редко, и этот факт считался позором, темным пятном, ложившимся на репутацию мужчины, не сумевшего произвести на свет наследника темной крови, потому что способности нелюдей не передавались по женской линии.
Так и не сумев заставить себя посмотреть жене в глаза, Нэсс в этот день ушел из дому с единственным желанием — напиться в хлам, а вернувшись под утро, долго сидел в своем кабинете и пялился в пустоту комнаты, все еще не понимая, как он мог так облажаться. Он — суровый воин, генерал армии, командующий эрмирами приграничья, нелюдь, один только вид которого внушал противникам ужас и страх — и вдруг девочка…