И тут я понял: тюрьма — это не только стены и решётки. Она сидит внутри. Я сам построил её в себе, когда однажды выбрал молчать.
Я поднялся. Отошёл. Из сумки достал саженец — финиковую пальму.
Тонкую, хрупкую, с влажными корнями, похожими на жилы.
Я вырыл яму. Земля под пальцами оказалась не мягкой: сверху сухая и колкая, а ниже вязкая, липла к ладоням, забивалась под ногти.
У меня не было лопаты и я копал, пока суставы не заныли и пальцы не стали чёрными от земли.
Земля цеплялась за ногти, мелкие камешки царапали кожу. Я вдавливал корни кулаками, пока суставы не побелели. Пот стекал с виска и капал прямо в яму.
Посадил. Присыпал. Утрамбовал кулаком.
Голыми руками.
Я сделал это не ради прошлого. Я посадил корень, чтобы он рос здесь, когда меня не будет.
«Прости, что я не стал тобой. Но ты сделал из меня то, кем я стал».
Мурат ушёл первым, слишком рано. Эммануил — позже, но боль от него жива сильнее. Две тени. Две потери. И я всё ещё между ними.
Я прислонил ладонь к камню. Секунду — и отошёл.
Телефон внезапно ожил в кармане — один пропущенный звонок.
Эммануил.
Я посмотрел на экран и собрался отправить сообщение. Но сеть мигнула — и сообщение осталось с серым значком, так и не ушло.
Я вспомнил его губы — мягкие и такие знакомые. Тот поцелуй в больнице был слишком близко, слишком неправильно, но в нём было больше правды, чем во всех словах, которые я когда-либо говорил.
Я смотрел на экран телефона и думал: если бы тогда, в саду с Муратом, я мог так же — просто шагнуть как Эммануил. Может, всё было бы иначе.
Я ждал, пока снова появятся полоски сигнала. Сердце било в пальцах.
Но они так и не появились.
Я понял: связь оборвалась не только здесь, в саду. Она оборвалась во мне ещё тогда.
Я выключил экран — и вышел.
Примечание к части Эта часть имеет непосредственное отношение к главе 17 "Партии без репетиции".
Её можно прочесть тут: https://ficbook.net/readfic/019690d7-fb9e-7d46-8c10-a63a27146fd1/40326823#part_content
Примечание к части 🕯 Те, кто качают без лайков, — вы как призраки: читаете, но я не вижу вас. Пугать не нужно, лучше улыбнитесь — оставьте знак «нравится». Эпилог «Пыль и корни»
Я уехал из Киринеи утром.
Ключ остался на камне у фундамента — я положил его и на секунду замер. Пальцы скользнули по холодной поверхности. Я пытался уйти, не глядя назад, но всё же обернулся и посмотрел на дом. Он стоял какой-то тихий и выцветший, с пустыми окнами.
Вспомнился отец.
Он тоже всегда уходил также — молча. Я когда-то клялся, что не стану похож на него, а сейчас поймал себя на том же движении.
Я замер и выдохнул. Внезапно захотелось позвонить и услышать его голос — Эммануила.
Я достал телефон, но связи опять не было…
Я сел в машину, закрыл глаза и впервые за это время позволил себе думать не о том, что оставил, а о том, кому хочу всё-таки ещё что-то сказать. Мысль застряла, как ком в горле. Я огляделся.
На стекле осел тонкий слой желтоватой пыли. Запястье пахло землёй, пальцы были чёрными под ногтями. Я не стал вытирать.
Сад остался позади.
С кустом розмарина, пахнущим горечью даже в полусухих ветках. С тонкой пальмой, нелепо торчащей среди камней, которую я посадил. И с липкой пылью, которая не исчезала даже на рассвете и оседала на всё вокруг.
Дорога вела вниз, и с каждым поворотом сад всё больше исчезал за холмом. Я смотрел в окно и видел знакомые линии — старые стены, трещины в асфальте, полузаброшенные дома, — и всё это казалось одновременно своим и чужим.
Как старая одежда, давно висящая в шкафу: когда-то любил, но уже не надеваешь.
И в этот момент я вдруг вспомнил — точно так же я сидел в машине, когда мне было шестнадцать, рядом с матерью, когда нас везли в аэропорт. Те же лавки с закрытыми ставнями, те же улицы, что скользят за стеклом. Тогда я прижимал пальцы к колену, чтобы они не дрожали.
Тогда я молчал. И сейчас — всё то же самое.
Только теперь не шестнадцать. И дорога ведёт не в Лондон, а назад, в Барселону. К моему скрипачу, которому я так и не смог ничего сказать.
Я ехал не оглядываясь, потому что знал: взгляд всё равно не вернёт того сада.
Он остался, но уже другим. Без дрожи юности, без наших голосов, что звучали там когда-то.
Теперь это был лишь кусок земли: сухой и упрямый. Я чувствовал горечь возвращения в место первой любви: память бьётся в груди живее сердца, а вокруг всё напоминает, что время прошло.
И всё же в нём можно снова что-то посадить. Пусть не теми руками, что помнят галстуки и бумаги, а теми, что однажды научились держать землю.
Где ты однажды вырос — там всегда можно прорасти снова.
Пусть и с трещинами. Но всё же — снова.
Я выехал на дорогу.
Солнце било в лобовое, ослепляло. Рука крепко сжала руль, суставы побелели. Я держался так же, как тогда за трубку — до боли в пальцах.
Я знал: эта пальма не искупление. Лишь один росток среди камней.
Но где-то внутри — впервые за много лет — было желание вернуться.
Не в сад.
А к тому, кому я ещё могу сказать слова, которые не успел.
К Эммануилу.
Примечание к части Хотите знать, что было дальше?
🎭 Добро пожаловать в Барселону: https://ficbook.net/readfic/019690d7-fb9e-7d46-8c10-a63a27146fd1
———
В этой работе три возраста Ибрагима и три разных голоса. Подробно о том, как я писала новеллу — здесь:
https://t.me/calissa_vorne/173