Мы не расслышали, что сказал отец. Генерал оживился:
- Но только лично вы, а своих отправляйте на выезд, на КПП "Дитятки". Там все условия - отмоют и машину, и людей. Одежду новую выдадут. Эту придется выбросить.
- Э-э, народ!- заорал вдруг Шебаршин.- Телевидение возьмите!
Он схватил камеру и бросился к бэтээру. За ним выскочил Лельченко. За ним я.
-Товарищ Антошин,- крикнул Лельченко, мне в контору надо!
- А мне реактор сфотографировать надо! - выпалил я.
Николай Тимофеевич топнул ногой:
-Это реактор тебя сфотографирует, а не ты его!
- Счет два два,- объявил Климчук.
Все рассмеялись, включая генерала. Антошин почесал переносицу.
- И потом у меня бэтээр, а не плацкартный вагон и не детский сад.
- Два три в пользу вооруженных сил,- противным голосом сказал Володя и скорчил мне рожу.
- Беру только двоих,- резюмировал Антошин, оборачиваясь к отцу, - вас и телевизионщика. Прошу занять места. Потом найду вам транспорт до Дитяток
Отец и Шебаршин полезли на бэтээр.
- Всем всё ясно и понятно? - крикнул отец.- Встречаемся на КПП. Контрольное время пятнадцать ноль ноль.
- Минутку,- Антошин о чём-то раздумывал,- товарищ старший лейтенант, у вас рация в машине есть?
- Есть, товарищ генерал-майор! Четвертый канал, позывной " Волга".
- Понял. Мой позывной "Каштан". Если будут коррективы, выходите на связь.
Люк за генералом захлопнулся, и бэтээр резко сорвался с места.
Я мрачно пил ледяную воду из термоса.
- Всё-таки интересно, кто там в кого шмалил из автомата?- я взглянул на Володю.
- Так это не проблема узнать,- пакостным голосом заговорил Климчук,- беги вслед за генералом. Как раз у реактора догонишь, спросишь. Заодно и сфотографируетесь. С реактором. Ты его, а он тебя! Только потом не удивляйся, если твой мелкий дружок не будет...
Всё-таки я всегда гордился скоростью своей реакции. Издевательскую речь Климчук закончить не успел. Всё содержимое термоса- вода со льдом- мгновенно вылилось Володе за шиворот.
Климчук хлопал себя по спине и орал весьма интересные и забористые ругательства:
- Ах, ты ж ёкарный бабай! Ох, ты ж японский карась! Мля ж ты ж мелкая, ёрш тебе в глотку!
Я сиял и светился от счастья, как вышеупомянутый чернобыльский реактор.
- Ребятки, я никак не пойму, кому из вас двоих пятнадцать лет? Обоим?- удивленно сказал Лельченко с заднего сиденья.
- Это мне пятнадцать,- сообщил я,- а ему пять!
- Так, прекращайте это кино, есть у меня одна шикарная идея,- заговорщически зашептал Лельченко...
- Сейчас, Григорьевич, один момент,- злой и мокрый Климчук перебил Лельченко,- дайте мне только ваш термос, очень пить хочется.
Я успел выскочить из машины. Володя разочарованно и шумно вздохнул...
Глава пятая
Я направился в сторону ближайшего дома.
-Куда попёр?- заорал Климчук, выскакивая из машины.
- До ветра, куда, куда, - пробормотал я.
- На асфальт бы мог, какая цаца,- проворчал Климчук,- чего подъезды поганить?
Я не ответил. Володя как-то по- гусиному пошипел и вновь спрятался в салон.
Кроме путешествия "до ветра" у меня была еще одна, можно сказать, стратегическая цель.
Желание её достичь усиливалось с каждым часом. И присутствие свидетелей не входило в мои планы.
Не знаю, о чём вы подумали, но у меня в кармане лежала заветная железная коробка Володи с сигаретами и бензиновой зажигалкой. Ну, что делать, если не дают по -хорошему? Ловкость рук, так сказать. Одна рука, значит, воду за шиворот выливает, другая - сигареты тырит. На что, иначе, умному человеку две руки?!
Я поднялся на крыльцо. Дверь была плотно закрыта. Вам знакомо чувство на уроке, когда учитель долго шарит взглядом по журналу, выбирая жертву, которая должна отправиться к доске? Вот я всегда знал, секунд за несколько до того, как назовут мою фамилию. Интуицией такая штука называется.
Я ухватил ручку двери. Интуиция заскулила, перебралась из груди в желудок и быстренько спустилась в пятки.
"Дёру делать надо, тикать отсюда надо",- завыла она, пытаясь развернуть мои кеды в противоположную сторону.
Но мне всегда было трудно договориться с самим собой. Дверь я всё-таки открыл. Не без труда - дверь была захлопнута, уж очень плотно - но всё-таки открыл.
Вот зачем я это сделал? Хоть кто-нибудь знает, зачем? Не мог зайти в другой подъезд?
Огромный черный дог лежал у самой двери, вытянув лапы. Жуткая пасть собаки ощерилась, провалившиеся глазницы уставились прямо на меня. Дог вроде бы слегка шевелился и странно попискивал. В нос ударил тяжелый запах.
- А-а-ай! - заорал я и со всех ног бросился к "Рафику". Дверь с треском захлопнулась.
В салоне было явное оживление. Климчук перестал тереть спину снятой гимнастеркой и удивленно смотрел в мою сторону. Лельченко столь же недоуменно чесал свою "почти лысину".
- Что там?- выкрикнули оба одновременно.
- Собака там,- сообщил я паническим голосом, - огромная, шевелится и пищит.
Володя и Николай Григорьевич переглянулись.
-Собака? Пищит? От ты ж, бисова душа,- пряча улыбку, изрек Лельченко.
К Володе вмиг вернулось его типичное настроение в стиле "шалтай-болтай".
- Огромный собакен?- переспросил он.- Баскервилей? Да еще пищит и дергается? С ума он там сошел что ли ?
- Не веришь, пойди посмотри сам,- уже успокаиваясь, сердито сказал я.
- Григорьевич, нам нужна собака?- поинтересовался Володя.- Пищащая и дохлая.
Лельченко прыскал в усы. Он поманил меня пальцем.
- Понимаешь, какое дело, Жень. Тут в городе собак и кошек - целый зверинец был. Когда людей увозили, брать домашних любимцев не разрешали. Остались они в городе. Собаки поели кошек и стали сбиваться в стаи. Даже на патрулей нападали. Вот всю живность и постреляли. А кто-то в суматохе, глядишь, и закрыл собачку в подъезде...
- Она там лапы и протянула с голодухи и радиации,- резюмировал Володя.
- Даа, а чего она шевелится и пищит?- я почти успокоился.
- Ну, если не врешь, то это может её крысы жрут, они же и пищат. Я так думаю.
Желудок охнул и приготовился выплеснуть содержимое на свободу. Сигарет уже не хотелось. Я несколько мгновений прислушивался к поведению желудка, но он уже как-то справился с этой совсем не гастрономической ситуацией. Я взобрался на правое переднее сиденье.
- Посещение уборной отменяется?- поинтересовался Володя.
- Расхотелось что-то,- буркнул я.
Лельченко, казалось, начинал терять терпение:
-Будете слушать мою идею? Значит, вот чего...квартира у меня здесь неподалёку. На втором этаже. Там мы с бабкой моей жили до ТОГО дня. Так вот. Место там должно быть без особой "грязи". Окна я еще 26-го заэкранировал чем мог, как об аварии узнал. Сколько можно париться на этой жаре? Посидим в прохладце, отдохнём, поедим, а там в Чернобыль меня забросите, а сами - на выезд.
-Мээ,- раздумывал Володя,- эээ...
- Пайков у нас с собой полная машина,- продолжал уговаривать Лельченко, - манговый сок в консервах имеется, да и еще кой чего найдем.
-Например, чего?- заинтересовался Климчук.
- Ну, "дезактиватора" я там припас в кладовке, думал же ненадолго уезжаем,- грустно сказал Лельченко,- красное сухое. Вряд ли оно радиации натянуло...
- Как знать, как знать, мерить надо,- раздумывал Климчук.- Ну, Григорич, ты без пузыря никуда! А я при исполнении, мне нельзя. Хотя... Дезактивация же...Далеко ехать-то?
_ Ды вот же, совсем близко, за рестораном и гостиницей "Ласточка",- заторопился Лельченко.