— Не вздумайте стереть, — строго предупредил я и, прежде чем любой из них попытался ответить словами или действием, повернулся, проскочил в дверь и был таков.
Признаться, давно мне не приходилось посещать столь убогих и обветшавших заведений. Из тускло освещённого вестибюля вверх вела полуразрушенная лестница. Я осторожно пробрался по скрипучим ступенькам на второй этаж и, услышав гул машин и ещё какие-то непонятные звуки, распахнул расшатанную дверь и очутился в приёмной. Из-за зарешёченного окошка на меня близоруко выглянул чей-то прадедушка, и я, пытаясь перекрыть громкое гудение, проорал, что хотел бы потолковать по делу с мистером Артуром Тингли. После продолжительного недоуменного молчания мне было сказано, что мистер Тингли занят и неизвестно когда освободится. Я выдрал из блокнота лист бумаги, написал на нём «Хинин — срочно!» и просунул в окошечко. Похоже, я попал в самую точку. Несколько минут спустя ко мне вышел косоглазый молодой человек и провёл меня через лабиринт перегородок и по коридору в какую-то комнату.
За древним и готовым, кажется, рассыпаться в прах прямо у меня на глазах столом восседал незнакомый субъект, который разговаривал по телефону, а напротив на стуле сидела весьма пожилая женщина со статью и мимикой старшего сержанта. Поскольку телефонный разговор никак меня не касался, я стоял и внимательно прислушивался к каждому слову, но уловил только, что некий Филип должен появиться до пяти часов, иначе ему несдобровать. Тем временем я разглядывал комнату, обставленную, судя по всему, ещё подвыпившими индейцами после продажи Манхэттена. Возле двери, полуприкрытый драной занавеской, торчал видавший виды умывальник с мраморным верхом. У стены, напротив письменного стола, высился массивный допотопный сейф, а оставшееся место занимали деревянный буфет и полки, заваленные многовековым барахлом.
— Кто вы такой, чёрт побери?
Я развернулся и приблизился к столу:
— Человек по фамилии Гудвин. Арчи. Вопрос в том, хотите ли вы, чтобы «Газетт» поместила статейку про хинин в вашем паштете, или предпочтёте сперва поговорить об этом?
У грубияна отвисла челюсть.
— «Газетт»?
— Совершенно верно. Тираж, между прочим, больше миллиона.
— Господь Всемогущий! — уныло и безжизненно выдавил он.
Женщина злобно вытаращилась на меня.
Меня разбирало сострадание. Возможно, Эми и не ошибалась, давая столь жёсткую оценку человеческим качествам своего дядюшки, но сейчас он сидел передо мной жалкий и сломленный.
Я сел, не дожидаясь приглашения, и жизнерадостно выпалил:
— Мужайтесь, в «Газетт» ещё ни о чём не пронюхали. Но непременно пронюхают, если вы заартачитесь. Я представляю Ниро Вулфа.
— Ниро Вулфа, сыщика?
— Совершенно верно. Он начал есть…
Женщина фыркнула:
— Так я и знала. Разве я не предупреждала тебя, Артур? Это шантаж. — Она угрожающе выпятила челюсть. — Кто вас нанял? «П энд Б»? «Консолидейтед сирилз»?
— Ни те ни другие. А вы — мисс Йейтс?
— Да. Но вы можете…
— Прошу прощения. — Я ухмыльнулся. — Рад с вами познакомиться. Я работаю на Ниро Вулфа. Он попытался съесть кусочек вашего паштета номер три — с самыми плачевными, если не сказать трагическими, последствиями. Он крайне щепетилен в вопросах приёма пищи. Он хочет лично побеседовать с тем, кто подложил в банку хинин.
— Я тоже, — мрачно промолвил Тингли.
— Вам известно, кто это сделал? Или нет?
— Нет.
— Но вы хотели бы узнать?
— Ещё бы, чёрт побери!
— О'кей, тогда перед вами Гудвин, дары приносящий. Если бы вам захотелось нанять Вулфа, чтобы он расследовал эту историю, это влетело бы вам в целое состояние. Однако Вулф мстителен. Он спит и видит, как доберётся до своего обидчика. Он прислал меня, чтобы я осмотрелся по сторонам и навёл справки.
Тингли устало покачал головой. Потом перевёл взгляд на мисс Йейтс. Она в свою очередь глазела на него.
— Ты ему веришь? — спросил Тингли.
— Нет, — жёстко отрубила она. — Похоже, что…
— Ничего подобного, — бесцеремонно перебил я. — Ничего «похожего», когда речь идёт о Ниро Вулфе, быть не может. Это единственная причина, по которой я его ещё терплю. Так что — совсем не похоже, но тем не менее всё обстоит именно так. А вы, ребята, меня смешите. Лучший в стране сыщик предлагает вам свои услуги задаром, а вы ещё ерепенитесь. Даю зарок, что Вулф раздобудет этого хининщика хоть из-под земли. Если вы поможете, тем лучше. Если нет, то обойдёмся и без вас, но начнём с маленькой рекламы — почему я и упомянул «Газетт» с её миллионным тиражом.
Тингли глухо застонал. Проницательные глаза мисс Йейтс буравили во мне дырки.
— О чём вы хотели узнать? — спросила она.
— Обо всём, что взбредёт в голову. Предпочтительно начать с вас.
— Я занята. Меня уже ждут в цехах. А у тебя, кажется, была назначена встреча, Артур?
— Да. — Тингли отодвинул назад стул и поднялся. — Я должен… Мне нужно уехать. — Он сдёрнул с одного стенного крючка шляпу, а с соседнего снял пальто. — Вернусь к половине пятого.
Дядюшка Эми Данкен натянул пальто и повернулся ко мне. Шляпа торчала немного набекрень.
— Если мисс Йейтс захочет разговаривать с вами, — сказал он, — вы можете от неё узнать ровно столько же, сколько и от меня. Меня вся эта заваруха совершенно выбила из колеи. Если здесь замешаны эти негодяи из «П энд Б»…
Оборвав угрозу на полуслове, он метнулся к столу, запер нижний ящик, спрятал ключ в карман и двинулся к двери. На пороге остановился и посмотрел на мисс Йейтс:
— Поступай, как сочтёшь нужным, Гвен.
Итак, старшего сержанта звали Гвендолин. Или Гвиневра. Нарекли её так, скорее всего, после рождения, то есть лет шестьдесят назад. Она деловито и невозмутимо собирала на столе бумаги, которые оставил разбросанными Тингли, и подкладывала их под здоровенный металлический цилиндр с цифрой 2 на верхней грани; похоже, пресс-папье служила гиря от каких-то доколумбовских весов. Закончив прибирать стол, мисс Цербер выпрямилась и вперила в меня серьёзный взгляд.
— Я настаивала, чтобы он нанял сыщика, но Артур упорствовал. Нужно прекратить это безобразие. Ужасная история. Всю жизнь я проработала здесь… двадцать лет управляла фабрикой, а теперь… — Она снова выпятила челюсть. — Пойдёмте.
Я последовал за ней. Мы вышли через боковую дверь, пересекли холл, вошли в другую дверь и оказались в святая святых «Лакомств от Тингли». Сотни две, а то и больше, женщин и девушек в белых халатах трудились за столами, у всевозможных машин и чанов. Мисс Йейтс провела меня по проходу и остановилась около глубокого котла. Женщина примерно моих лет, следившая за содержимым котла, при виде нас повернулась к нам лицом.
— Это мисс Мерфи, моя помощница, — небрежным тоном представила женщину мисс Йейтс. — Кэрри, познакомься с мистером Гудвином, сыщиком. Ответь на любые интересующие его вопросы, за исключением наших фирменных рецептов, и покажи всё, на что ему захочется взглянуть.
Она обратилась ко мне:
— А я поговорю с вами позже, когда закончу готовить смеси.
Мне показалось, что в глазах мисс Мерфи на мгновение отобразилось замешательство или даже страх, но буквально в следующий миг она уже спокойно произнесла:
— Хорошо, мисс Йейтс…
Несмотря на катастрофу, вызванную болезнью Фрица, Вулф с мужеством, порождённым отчаянием, не отступал от заведённого распорядка. По утрам с девяти до одиннадцати и днём с четырёх до шести он торчал в оранжерее. В этот день, когда Вулф в шесть часов спустился из оранжереи, я поджидал его в кабинете.
Остановившись посередине комнаты, он огляделся по сторонам, хмуро уставился на меня и провозгласил:
— По словам доктора Волмера, завтра утром Фриц встанет на ноги. Но не сегодня. Не к ужину. А где мистер Тингли?
— Не знаю.
— Я же сказал, чтобы ты привёл его.
Я совершенно не выношу, когда Вулф переходит на такой тон. Я так взбеленился, что готов был сам подсыпать ему хинин во все блюда. Я сказал: