Левее 6-й армии 9-я армия, сдерживая противника на переправах через Северский Донец на участке устье реки Берека – Изюм, наносила удар на Долгенькую. В состав ударной группы включались 6 сд, 4 тбр и 30 кд из состава 5 кк. Удар командованием направления рассматривался как вспомогательный [5; 445, 448], [9; 68].
6, 9 и 57-я армии должны были быть готовы к переходу в наступление к утру 21 мая [5; 448-449].
Приказом № 00320 предусматривались действия так называемой группы Шерстюка, базирующейся севернее 6-й армии. Составляли эту группу четыре стрелковые дивизии (242, 278, 304 и 199-я) и три танковые бригады (114-я, 156-я и 168-я). 304 и 199 сд были левофланговыми дивизиями 38-й армии, 242 сд перебрасывалась с ворошиловградского направления, 114 тбр выделялась из резерва главкома ЮЗН, а 278 сд, 156 и 168 тбр были резервами Ставки ВГК. Возглавил оперативную группу заместитель командующего 38-й армии. В её задачу входило наступление навстречу той части армейской группы Костенко, которая должна была наступать в районе Змиева. Предполагалось, что в результате этого удара левый фланг 38-й армии сомкнётся с правым флангом армгруппы, что обеспечит разгром чугуевской группировки немцев и высвободит до пяти стрелковых дивизий и трёх танковых бригад. Готовность оперативной группы Шерстюка к наступлению – утро 22 мая [5; 446, 448], [9; 67].
Правый фланг армии К.С. Москаленко и армия Д.И. Рябышева с утра 20 мая должны были продолжать наступление [5; 446], [9; 68].
Таков был план мер, намеченный командованием ЮЗН и одобренный Ставкой в конце дня 19 мая. В его отношении уже давно употребляется словосочетание: «Увы, слишком поздно». Поздно остановили и развернули основные силы 6-й армии, поздно стали согласовывать её действия по ликвидации немецкого прорыва с действиями 9-й и 57-й армий.
И вот в этой связи нам бы хотелось отвлечься от хронологического изложения событий и рассмотреть два вопроса, касающихся причин того критического положения наших войск на Барвенковском плацдарме, которое сложилось к 20 мая.
* * *
Вопрос первый. Совершенно очевидно, что если меры, которые начали принимать 19-го числа, уже запоздали, то, значит, принимать их надо было 18-го, а ещё лучше – 17 мая. Почему же С.К. Тимошенко их не принимал? Почему ограничивался полумерами?
Для начала примем этот тезис о полумерах. Пусть так.
Со времён Никиты Сергеевича Хрущёва, с его лёгкой руки, в историческую литературу прочно вошла версия, что главкому ЮЗН не давал принять решительные меры против немецкого прорыва Сталин, который бездумно требовал продолжения наступления 6-й армии с целью освобождения Харькова.
И не то чтобы другой версии в мемуарной литературе не существовало или утверждение Хрущёва было солидно документировано, но вот полюбилась эта версия отечественным историкам так, что повторяют они её упоённо и по сей день.
Вот перед нами книга 2005 года выпуска. Автор – доктор исторических наук В.П. Смирнов. Наименование – «Краткая история Второй мировой войны». Книга адресована учащимся, студентам, преподавателям и массовому читателю. В ней доктор исторических наук В.П. Смирнов ничтоже сумняшеся, заявляет безапелляционно следующее:
«Командующий фронтом Тимошенко и член Военного совета Хрущёв обратились в Ставку с просьбой остановить наступление, но получили отказ. Пользуясь своим положением члена Политбюро ЦК ВКП(б), Хрущёв решился позвонить прямо на дачу Сталину, но тот, по словам Хрущёва, даже не подошёл к телефону, а через Маленкова передал: «Надо наступать, а не останавливать наступление» [33; 193].
Или добротная книга известного российского историка А.И. Уткина. Но и в ней находим:
«18 мая… Ситуация в Изюмском выступе (ещё одно наименование Барвенковского выступа; на сей раз по городу Изюму, а не по городу Барвенково; употребляется в исторической литературе гораздо реже – И.Д.) выходит из-под контроля. Член Военного совета Юго-Западного фронта Хрущёв просит связать его со Сталиным, но тот делегирует к телефонному аппарату Маленкова с твёрдым наказом взять Харьков… Василевский в Ставке снова выступает с предложением остановить движение на Харьков, но получает отказ. К вечеру этого ужасного дня Харитонов теряет контроль над своей начинающей на глазах слабеть, терять управление и разбегаться армией, в то время как Городнянский с упорством, достойным лучшего применения, продолжал осуществлять давление в направлении Харькова. На нём затягивалась петля, а он не обращал внимания на исчезающий тыл, прежде прикрытый Харитоновым. Начальник штаба фронта Баграмян просит Москву остановить подступ к Харькову, а та предлагает держаться мужественно, словно в этом было дело.