Мы сейчас не будем вдаваться в выяснение того, что Мехлис давал рыть, а чего не давал. Уже говорилось о том, что обязанностью командующего фронтом является успешное выполнение поставленных перед фронтом задач. За фронт при этом отвечает он. И если кто бы то ни было мешает выполнению боевых задач фронта, своими действиями ставит фронт в опасное положение, то командующий обязан сделать всё, чтобы устранить подобного человека (арестовать, отдать под суд, добиться его снятия). Так что, за то, что на Крымфронте окопы не рыли, Д.Т. Козлов отвечает не меньше Л.З. Мехлиса, если последний и впрямь рыть их не давал. Какие-то разговоры на эту тему уже излишни.
Но почему более высокое «начальство» не приказало их рыть? Речь идёт о главкоме направления С.М. Будённом. Вопрос на самом деле интересный.
Вот как описывает визит С.М. Будённого в штаб Крымфронта И. Мощанский:
«28 апреля он (Будённый – И.Д.) прибыл в село Ленинское на командный пункт Крымского фронта и сделал рекомендации (выделено нами – И.Д.) по усилению обороны, её эшелонированию, созданию резервов, смене командных пунктов, так как, прекратив наступление, войска фронта продолжали сохранять прежние боевые порядки» [25; 40].
Про «прежние боевые порядки» уже говорилось: их не демонтировали потому, что был приказ Ставки и того же С.М. Будённого продолжать наступление. Всё остальное, что предлагал главком направления (по утверждению И. Мощанского), – вещи дельные. Но только почему же историк пишет, что С.М. Будённый рекомендовал, а не приказал провести эти мероприятия? Ведь Семён Михайлович прибыл на Крымский фронт не в качестве «американского наблюдателя» (слова из доклада Л.З. Мехлиса от 29 марта), а в качестве главкома СКН. Он имел право приказывать.
Кажется, ответ можно найти в мемуарах адмирала Н.Г. Кузнецова, уже цитировавшихся выше. Но повторимся:
«Маршал С.М. Будённый тоже ничего не смог сделать. Мехлис не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что получает указания прямо из Ставки» [18; 413].
«Всякие разговоры о возможности успешного наступления немцев и нашем вынужденном отходе Л.З. Мехлис считал вредными, а меры предосторожности – излишними» [17; 195].
Казалось бы, перед нами – объяснение: С.М. Будённый рекомендовал, потому что Л.З. Мехлис не желал ему подчиняться. А рекомендовал он меры предосторожности на случай немецкого наступления и нашего отхода… Стоп!
Вдумаемся в написанное адмиралом. Как ещё Мехлис должен был расценивать разговоры о нашем отходе? Три армии, превосходство над противником и отход?! Охотно верим Н.Г. Кузнецову – никак по-иному на разговоры об отходе представитель Ставки отреагировать не мог. Да только сомневаемся, что подобные разговоры вообще велись. Это после того-то, как 26 апреля С.М. Будённый в своей директиве ставит задачу по очищению Крыма от немцев, он 28 апреля прилетает в Крым и начинает говорить о нашем вынужденном отходе?! Не мог он такого говорить так же, как не мог ни приказывать, ни рекомендовать реорганизовать нашу наступательную группировку в оборонительную.
Но ведь и меры предосторожности, о которых пишет Н.Г. Кузнецов, оказываются отнюдь не рытьём окопов и созданием резервов, а переносом командного пункта штаба фронта (см. выше). На это Мехлис попросту махнул рукой. Мотив ясен: мол, нам тут виднее, да на то она и война, чтобы бомбили и стреляли. Зная смелость Льва Захаровича, его комиссарскую «закваску», легко понять, что к предложению о переносе командного пункта, во избежание его бомбардировок, он мог отнестись равнодушно.
В остальном же, судя по всему, разногласий между главкомом направления и представителем Ставки ВГК на Крымфронте не было. Группировку войск фронта никто перестраивать и не собирался. На передовой войска зарывались в землю, дивизии в резерв выводились, тыловые оборонительные рубежи на Турецком валу и Керченских обводах создавались. Подчеркнём последний факт особо, т.к. некоторые авторы пишут, что данные рубежи существовали лишь на оперативных картах [27; 4]. На картах они существовали в законченном, так сказать, виде. На деле, конечно же, закончены они не были. Но работы на Турецком валу и Керченских обводах велись. Правда, продвигались они медленно. К ним привлекалось в основном местное население, работавшее без должной энергии, для строительства не хватало техники, строительных материалов, которые на Керченском полуострове были особенно дефицитны. Построенные сооружения плохо охранялись, поэтому заложенные в них лесоматериалы частично растаскивались на дрова. Должного контроля за работами со стороны командования фронтом не существовало. Войсками эти рубежи заняты не были [1; 10-11]. Указанные недостатки и мог порекомендовать исправить Будённый. Возражений со стороны Мехлиса эти рекомендации не встретили.