Далее. Вследствие потерь в людях и технике с 8 по 20 мая, боеспособность ряда немецких частей и соединений была сильно подорвана. Например, 22-я танковая дивизия так была измотана в боях на Керченском полуострове, что германское командование даже не стало использовать её в боях за Севастополь, а отправило на переформирование в Грецию [1; 55].
Большие потери понесла немецкая авиация. Зенитной артиллерией Крымского фронта с 7 по 20 мая было сбито 162 вражеских самолёта, 83 самолёта сбили в воздушных боях наши лётчики, а 80 самолётов было уничтожено непосредственно на немецких аэродромах [1; 55]. Таким образом, германцы потеряли около 320 машин, и их авиационные потери в майских боях равны авиационным потерям Крымского фронта.
В дневнике Гальдера за 29 июня 1942 года появилась такая запись:
«Заявки на пополнение 11-й армии не могут быть полностью удовлетворены. Затребовано 60 тысяч, можно выделить максимум 30 тысяч. Это означает некомплект по 2-3 тыс. человек на каждую дивизию. Особенно плохо обстоит дело в частях артиллерии РГК» [7; 476].
Затребованное пополнение в 60 тысяч означает, по меньшей мере, такие же общие потери армии Манштейна. Конечно, значительную их часть надо отнести насчёт тогда ещё оборонявшегося Севастополя. Но, думается, и вклад бойцов Крымского фронта в нанесение урона 11-й армии был немалый.
* * *
Причины, по которым Крымский фронт потерпел столь сокрушительное поражение, носят двоякий характер.
Первые из них – это причины объективные. К таковым надо отнести погодные условия и особенности театра военных действий.
Неудачи наступлений наших войск в феврале-апреле 1942 года были во многом предопределены погодой – проливные дожди до крайности осложнили наступательные действия. Все попытки прорвать оборону противника и нанести ему решительное поражение, буквально, захлебнулись в грязи. Для обороняющейся же стороны подобная погода оказалась благом.
В то же время узкий фронт на Парпачском перешейке, исключавший всякую возможность флангового манёвра с целью его прорыва, позволял немцам создать прочную эшелонированную оборону, используя для этого весьма ограниченные силы, которыми они располагали.
Ситуацию можно уподобить бою в горах, когда кучка бойцов, умело засевшая на узкой горной тропе, единственном пути в этом районе, может сдерживать целый полк. Главное – суметь правильно занять позицию.
Сталин был неправ, когда в ответной телеграмме Мехлису вечером 8 мая писал о несложных делах в Крыму [4; 208], [11; 274]. И театр военных действий был сложен, и погодные условия в течение значительного промежутка времени крайне затрудняли действия войск Крымского фронта.
Пожалуй, не приходится спорить с тем, что именно неудачные наступления Крымфронта в феврале-апреле сделали возможным самоё возникновение майской ситуации.
Предвидим ехидные ухмылки некоторых читателей, сопровождаемые примерно такими словами: «Ну, да… Это как в присказке про плохого танцора. Погода нашим мешала, условия театра военных действий мешали. А немцы не в таких же условиях действовали? И не жаловались на погоду, на узкий фронт. Всё это не помешало им победить».
Отчасти подобные слова будут справедливы. Но всё-таки хотелось бы кое-что уточнить.
Немцы ещё как жаловались на погоду в Крыму и на вызванное ей бездорожье. «Крымская» часть мемуаров Манштейна просто пестрит подобными жалобами [19; 242, 251, 256-257, 263, 264]. Не обходит молчанием крымские дожди, распутицу и связанные с ними проблемы и Гальдер в своих «Военных дневниках» [7; 429-430, 452]. Причём, интересно, что в записи от 3 марта 1942 года он прямо указывает, что распутица явилась главной причиной срыва советского наступления (речь идёт о наступлении 27 февраля – 2 марта) [7; 429-430].
У Манштейна жалобы не ограничиваются только констатацией проблемы и утверждениями типа «вот нам было тяжело, но мы всё-таки сделали то-то и то-то». Дважды погодные условия и бездорожье, по его словам, обусловили неудачи 11-й армии. Первый раз, когда из-за них замедлилось сосредоточение войск под Севастополем, что привело к переносу второго штурма города с 17 ноября на 27 декабря. Это последнее и вызвало его неудачу, ибо начавшийся в конце декабря Керченско-Феодосийский десант советских войск не дал Манштейну возможности «дожать» обороняющихся [19; 242].
Второй раз, когда из-за непролазной грязи, в которую превратились по причине дождей крымские дороги, Манштейн не смог вовремя перебросить подкрепления на северный участок своих парпачских позиций, что привело к прорыву советскими войсками фронта здесь и образованию выступа, направленного в сторону Киета. Этот выступ представлял для немцев серьёзную опасность, так как нависал с севера над их феодосийской группировкой [19; 256-257]. Правда, в конечном итоге Манштейну удалось использовать наличие выступа к выгоде 11-й армии (в чём своими ошибками ему «помогло» советское командование).