3) На наш взгляд, одной из причин столь сокрушительного поражения Крымского фронта явилось решение о проведении контрудара силами 51-й армии, отменившее принятое ранее решение о контрударе силами 44-й армии. Это решение привело к хаосу и перемешиванию наших войск, которые, в итоге, не смогли выполнить поставленную перед ними задачу. Собственно, в частности, и об этом говорилось в вышеприведённой директиве Ставки, когда указывалось на то, что командование Крымфронта «отдавало свои приказы без учёта обстановки на фронте, не зная истинного положения войск» [32; 238].
С виновностью командования Крымского фронта всё ясно. Но лежит ли какая-нибудь вина на Ставке ВГК? Современный российский историк Б.И. Невзоров видит вину Ставки в том, что она отдавала противоречивые приказы – то обороняться, то наступать. Мол, это и привело к тому, что к обороне Крымфронт оказался абсолютно не готов [27; 8].
С таким утверждением нельзя согласиться. Полагаем, что оно представляет собой «передёргивание» фактов. В своих приказах Ставка была очень последовательна, что мы и попытались показать выше.
Определённую степень вины Ставки можно усмотреть в том, что своими распоряжениями она создала предпосылки того однолинейного построения всех трёх армий фронта с сосредоточением основных сил на правом фланге, которое оказалось для фронта роковым. Но нельзя при этом не видеть, что когда Ставка ВГК в директиве № 170071 от 28 января требовала сосредоточения 47-й армии ближе к переднему краю и усиления правого крыла фронта, она поступала вполне логично. В дальнейшем командование Крымского фронта должно было творчески осмысливать ситуацию. Оно и осмыслило, переведя 47-ю армию из-за стыка 44-й и 51-й армий вообще в переднюю линию для обеспечения успеха наступления. И это тоже было вполне логично. Но вот прекратив наступательные действия 12 апреля, командование фронта не озаботилось отведением 47-й армии во вторую линию. И это уже никакой логикой объяснить нельзя. Это была ошибка, это было пренебрежение созданием необходимых оборонительных рубежей и нужных для обороны резервов. В данной ситуации Ставку можно обвинить только в том, что её контроль за деятельностью командования Крымфронта был недостаточным.
* * *
Директива Ставки ВГК № 155452 от 4 июня 1942 года определила и наказания для лиц командного состава Крымского фронта, названных виновниками его поражения.
Л.З. Мехлис был снят с постов заместителя народного комиссара обороны и начальника Главного политического управления РККА и снижен в звании до корпусного комиссара. Впоследствии Лев Захарович занимал должности члена Военного совета 6-й резервной армии, Воронежского, Волховского и ряда других фронтов. Участвовал в оборонительных боях летом и осенью 1942 года, в прорыве блокады Ленинграда, сражении на Курской дуге, Белорусской стратегической наступательной операции. Войну закончил в звании генерал-полковника на должности члена Военного совета 4-го Украинского фронта [32; 238], [11; 282], [26; 375-376].
Генерал-лейтенант Д.Т. Козлов был снят с поста командующего фронтом и понижен в звании до генерал-майора [32; 238]. О дальнейших этапах его биографии мы уже говорили.
Дивизионный комиссар Ф.А. Шаманин, будучи снят с поста члена Военного совета фронта, понижался в звании до бригадного комиссара [32; 238].
Генерал-майор П.П. Вечный был единственным, кто расстался со своей должностью (начальник штаба фронта) без понижения в звании [32; 238].
Генерал-лейтенант С.И. Черняк и генерал-майор К.С. Колганов были сняты с постов командующих армиями и понижены в звании до полковников [32; 238]. С.И. Черняк вернул себе звание 3 июля 1944 года и до конца войны не поднимался выше командира дивизии. К.С. Колганов осенью 1943 года стал генерал-лейтенантом и до конца войны командовал стрелковым корпусом [11; 283].
Генерал-майор авиации Е.М. Николаенко был снят с поста командующего ВВС фронта и понижен в звании до полковника [32; 238].
* * *
Последствиями нашего поражения на Керченском полуострове в мае 1942 года были не только большие потери Крымского фронта и утрата территории полуострова. Это поражение привело к тому, что героически оборонявшийся с начала ноября 1941 года Севастополь вновь остался в Крыму один на один с противником. Манштейн получил возможность сосредоточить на городе-крепости основные усилия 11-й армии. 2 июня 1942 года начался очередной штурм Севастополя. 4 июля город пал, выдержав 250-дневную осаду.