Ужин подходил к концу, а вместе с ним и день стремительно клонился к закату. Полине захотелось пройтись по палубе, полюбоваться морем. Она никогда не уставала от вида этой ровной, мерно плещущейся воды, простирающейся до самого горизонта. Море радовало и успокаивало, неважно, встречала ли она рассвет или любовалась закатом. Сейчас ей хотелось побыть одной, тем более что Акулина решила посидеть в баре, она просто обожала на ночь глядя выпить пару рюмок «Баккарди». «Так лучше спится», — объясняла она. На эту привычку нужно было смотреть сквозь пальцы, тем более что пресловутый ром был для певицы что слону дробинка.
Полина недолго оставалась одна. Олег подошел к ней сзади, как всегда неслышно. Ее всегда пугала эта его странная привычка подкрадываться. Вот и на этот раз она вздрогнула, когда на ее плечи легла мягкая кашемировая шаль. И в один момент она стала похожа на экзотическую бабочку, сложившую крылья.
— Ты замерзнешь, — сказал он.
— Кто же мне это позволит? Ты позаботишься, — усмехнулась Полина.
На свежем вечернем воздухе и в самом деле становилось прохладно. Дул легкий ветерок, но и его оказалось достаточно, чтобы ее нежную кожу усеяли мурашки. Так что Олег появился вовремя. Иногда Полина думала с досадой, что он все и всегда делает вовремя, все рассчитывает, и в этом она усматривала некоторое занудство, но, скорее всего, это относилось к издержкам его профессии. Хороший адвокат и должен учитывать все мелочи, вернее, для него никаких мелочей не существует.
— Я вот все время думаю, почему мое желание заботиться о тебе ты воспринимаешь в штыки? Даже когда эта забота вовсе не лишняя? Очень хочешь быть самостоятельной, девочка моя? — Он нежно обнял ее и прижал к себе.
— Ну что ты! Но… Ох, Олег, я даже не знаю, что тебе на это ответить. Может быть, я и в самом деле стремлюсь к полной самостоятельности. Ведь у меня в детстве, да и потом, ее совершенно не было. Я находилась под постоянным контролем. Пусть ласковым, не слишком навязчивым, но — контролем. Ведь ты знаешь, меня вырастили бабушки, и ни на минуту не упускали из виду, пока папа и мама ездили по своим командировкам.
— Знаю. А что еще делать с такой Дюймовочкой? Иногда ты мне кажешься совсем маленькой девочкой, растерянной и испуганной. В этом-то и заключается твоя прелесть. Хотя, я признаю, все это с тебя слетает, когда ты работаешь. И откуда что берется? — Он засмеялся, а Полина нахмурилась.
Ее родители были геологами, постоянно отсутствовали, а воспитание девочки взяли на себя обе бабушки и осуществляли его по очереди. Они вечно ссорились и спорили, но в одном сходились неизменно — Поленька должна быть на глазах двадцать четыре часа в сутки. Ее не отдавали в детский сад, не отправляли, как других детей, в летние лагеря, хотя ей всегда этого очень хотелось. Лето она проводила на даче, где за ней устанавливался все тот же неустанный контроль. Даже ее маленькие друзья подвергались тщательной проверке — кто родители? Чем занимаются? Чем увлекаются эти дети? Достойны ли они дружбы с Полиной? Она так устала от этого, что даже совершенно нормальную заботу со стороны Олега стала воспринимать, как он сказал, в штыки. Конечно, теперь ее никто не дергал. Родители все так же мотались по всевозможным приискам и месторождениям, отец стал акционером некой серьезной компании по добыче изумрудов, что, конечно, тоже не прибавило ему свободного времени. Полина жила одна в их огромной квартире в старом сталинском доме на Фрунзенской набережной и категорически запретила бабушкам бывать у нее без приглашения. Те в высшей степени оскорбились таким поворотом дел, но роптать не стали. Девочка выросла, с блеском закончила факультет журналистики и нашла хорошо оплачиваемую работу. Что еще желать? Полина навещала старушек довольно часто, но приглашала к себе редко. Квартира эта досталась родителям Полины от деда, отца ее матери, с которым бабушка была давно в разводе и много лет жила отдельно. Дед тоже был геологом, занимал солидный пост в министерстве, потому и получил эти хоромы. Полина эту квартиру не очень любила. Она была мрачноватой, с длинным темным коридором, и только в единственную комнату с эркером заглядывало солнце, обходя остальные три. В ней и предпочла жить Полина. Она уговаривала родителей это жилье разменять, но они почему-то упирались. Наверное, именно из-за этого она и любила свою работу у Акулины — частые поездки, гастроли или, как теперь, даже круизы. С Олегом они встречались не у нее, а у него. И при всем своем довольно холодном отношении к любовнику Полина чувствовала себя в его доме комфортно и уютно. Он умел создавать атмосферу, именно так она это называла. К тому же — она этого не могла не понимать — где-то в глубине души она лукавила, сражаясь с его опекой. Она к опеке привыкла за долгие годы, и в ней до сих пор боролись два чувства — ей хотелось быть независимой, но, с другой стороны, эта самая независимость ее пугала.