Глубоко вздохнув, Эш подошел к буфету и налил себе скотча.
– Мы знаем вас с тех пор, как тебе исполнилось семь. Хоть внешне вы идентичны, у вас совершенно разные манеры. Ты не трешь правое ухо.
– Черт возьми, точно!
Он до боли потер ухо. В возрасте пяти лет Альберт оглох на правое ухо после того, как Эдвард столкнул его в холодный пруд. После того случая ухо время от времени болело и Альберт потирал его, особенно размышляя над чем-то. Обычно он думал о том, как наказать Эдварда за очередную выходку.
– И ты пьешь слишком много скотча, – сказал Локк. – Я не думаю, что ты перестал это делать.
– Нет, но я пью после того, как она ложится спать.
Эш сузил глаза.
– Ты не спишь с ней?
– Господи, с чего бы это? Я не собираюсь делать из своего брата рогоносца, пусть он и мертв.
– Не могу говорить за Альберта, но я занимаюсь любовью со своей женой. Она засыпает в моих объятиях.
– Потому что ты по уши влюблен.
– Он тоже был влюблен.
Эдвард покачал головой:
– У каждого из них своя спальня. Я в безопасности.
Эш наклонил голову:
– У нас тоже.
Выругавшись, Эдвард наполнил свой бокал до краев, подошел к гостинному уголку у камина и опустился в кресло. Конечно, Джулия сказала бы ему, что он должен делить с ней постель. Если только она не посчитала его отсутствие желанием оставаться в одиночестве. Как скоро его странное поведение начнет беспокоить, напрягать и обременять ее, став причиной того, что он пытался предотвратить?
Эш и Локк присоединились к нему, усевшись в соседние кресла. Казалось, ни один из них не хотел находиться здесь, но, по крайней мере, они больше не смотрели на него так, словно он был безумен, как маркиз Марсден.
Эдвард уставился на языки пламени, представляя, как он будет гореть в аду.
– Я думал остаться в Африке, отправить ей телеграмму с извинениями о задержке, но знал, что Альберт будет преследовать меня, если я оставлю ее одну перед родами. Я много слышал о мертвых, преследующих живых.
– Призрак моей матери, бродящий по болотам, – это не более чем безумная фантазия моего отца, – сказал Локк.
– И тем не менее я вырос на этой истории.
Эдвард взглянул на двух мужчин, которые были ему как братья, и спросил:
– Вы не знаете, как Альберт ласково называл Джулию?
Оба мужчины моргнули и посмотрели друг на друга, не зная, что ответить. Наконец Эш сказал:
– Альберт был из тех, кто придумывает такие имена, но я никогда не слышал, чтобы он называл ее как-то иначе, а не по имени.
– Я тоже, – признался Локк. – Вероятно, он приберегал их для интимной обстановки.
Черт возьми! Он был так уверен, что сможет выдавать себя за брата, но они говорили о стольких деталях, на которые он никогда не обратил бы внимания. За его короткий период пребывания дома ему удавалось не вызывать подозрений. Но если он останется на долгое время, потребуется большая осведомленность и серьезные усилия.
– Я не разбирался в его вещах. Просто собрал их.
Он поставил оба сундука в спальню, которую отводили ему, когда он гостил у Альберта. Следует внимательно изучить содержимое сундука.
– Может, мне попадется письмо, в котором я найду хоть какие-то ответы.
От осознания этой возможности все внутри Эдварда сжалось. Смерть оставила слишком много вопросов.
– Думал ли ты о том, – начал Эш, постукивая пальцем по бокалу, – что тебе придется отказаться от любых интимных связей? Учитывая твое прошлое и твой неутолимый аппетит, у тебя возникнет немало трудностей. И, честно говоря, я не знаю, готов ли ты к этому. Любой намек на твое распутство – и Джулия подумает, что Альберт ей изменяет. Из-за этого она может потерять ребенка.
– Я думал об этом и буду целомудрен, как монах, – заявил он со смешком. – Может, на самом деле все будет не так сложно, как вы себе представляете. Ни одна из дам моего сердца не присутствовала на похоронах. А ведь некоторые из них были знатного рода.
Он заметил их отсутствие, так же как и отсутствие слез на лицах тех, кто пришел проститься с Эдвардом. Ни один человек не оплакивал его смерть. Господи Иисусе, посещение собственных похорон – очень полезный опыт.
– Эдвард…
– Грейлинг, – сказал Эдвард, перебивая Локка. – Если вы не возражаете против осуществления моей затеи, вам придется признать меня графом Грейлингом. И вы должны звать меня либо Грейлинг, либо Грей, как обращались к Альберту в присутствии других. Начиная с завтрашнего дня вам следует делать это, даже когда мы остаемся наедине, чтобы потом не проговориться на людях.