Бортовой журнал экипажа.
День.
Теперь лифт поднимал меня обратно, но дребезжал так, словно предупреждал меня, что лишь откроет он двери, меня ждут приключения и опасности. Я пытался разобраться во всём.
Начал проворачивать в голове. Самолёт с шоколадом. Судя по курсу, летел в Цитадель. Похоже, что нет. Его сбили. Он нёс груз. Летел из компании «Шоко-Рокко», шоколадки произвели там. Произвели из огромной партии шоколада, доставленного… Хунтой Чёрного Крюка! И летел сбитый самолёт к кому-то. И этому «кому-то» нужно было аж два самолёта этих шоколадок!
Двери лифта открылись. Я выскочил. Завернул направо.
Пятеро дюжих ребят во главе с тем самым Дятлом вновь меня встретили. Кто сурово стоял, кто ухмылялся. Блестели редкие зубы в улыбках и дула пистолетов, на меня направленных.
Я остановился. Головорезы Додзи начали меня обступать. В динамике было тихо. Цольга молчала.
Тут в кольцо окруживших меня втиснулся и сам грагосианец.
- Не тактично как-то, господин Мецгер, - сказал он. Его громилы приблизились ко мне.
- У меня появились неотложные дела, господин Додзи.
Я не сводил глаз то с одного, то с другого здоровяка с пистолетом.
В следующее мгновение они схватили меня за руки, прижав пушки к моим рёбрам.
Я чуть не крякнул от усилий в попытке вырваться.
Додзи подошёл ближе.
- Вам стоит остаться после всего.
- Вот как вы в «Шоко-Рокко» обращаетесь с особыми клиентами, знающими кодовые фразы?!
Додзи усмехнулся.
- Нет, так мы обращаемся с особо забывчивыми клиентами, знающими кодовые фразы.
- Да вы…
- С теми, кому так сложно запомнить собственное имя. С теми, кто не помнит, что он Сэм, а не Сэт Мецгер.
Ох… да-а-а…
- А вот откуда ты, Мецгер, знаешь эту фразу, - прошипел толстый грагосианец, приблизив лицо своё к моему, - мы узнаем. В этом нам поможет один добрый доктор.
Он выпрямился.
- В лабораторию его!
Грязное помещение с помигивающей флуоресцентной лампой, больничным столом с не очень чистыми инструментами, кушеткой с ремнями и креслом дантиста встретило меня как-то не очень гостеприимно. Мне вспомнилось детство, мама, одетая в пальто и квадратную шляпу, наш семейный автомобильчик «Нерлена» трёхдверный, поездка по заснеженной Крецхенштрассе и… зубная клиника доктора Глюстэ! Всё так радовало и вдохновляло меня, мальчишку… пока мы не подъезжали к клинике. Вот и сейчас, как в детство вернулся.
Резко и без церемоний меня опрокинули в это самое кресло. Сам Дятел принялся вязать мне ноги, застёгивая ремни. Делал он это спешно.
Я вмазал ему ногой в челюсть, лишь почувствовал некоторую слабину в его усилиях. Меня держали за руки, но нога смогла выпутаться. Дятел упал назад. Тут же один из громил ударил меня в живот.
Сквозь боль я осознал, что Дятел подскочил и ударил меня по лицу. Затем он снова принялся вязать ремни. И на этот раз он делал это ещё небрежнее, ибо ему было больно от моего удара, да и сил не хватало, видимо.
- Какой ты бойкий, мой друг, - услышал я справа от кресла.
У стола в свете мигающей лампы кто-то притаился. Он двинулся к креслу спустя мгновение, и, когда он вышел на свет, мне удалось разглядеть его. Это был наш, более того, это был кайзер. Орлиные черты немолодого лица, нос длинный, худые щёки и узкая челюсть. Тёмные глаза, какие-то дёргающиеся, изучающие каждую секунду. На этом человеке был потрёпанный, запачканный чем-то врачебный халат синеватый, на руки были надеты прозрачные перчатки, а пальцы сжимали наполненный жидкостью шприц. Доктор улыбался.
Я помнил этого доктора. По фотографиям в газетах. Ещё пять лет назад он был влиятельным химиком и биологом концерна «Шрап». Изучал новые нервнопаралитические газы, занимался разработками взрывчатки для компании, выступал с лекциями в Царакадемии. А потом…
Базель Энгельхозен, не обращая на подручных Додзи внимания, подошёл ко мне. Стало мерзко. Я уже давно вне Царства, я сам изгнанник. Но этот мерзкий подлец был изгнан за измену родине. Он помогал Большой Барахолке! Помогал многими секретами моей страны. В том числе… по химической части.