Вообще, это огромная социальная проблема, так как грех достаточно распространен. И в настоящее время ситуация среди некоторых маргинальных элементов немногим лучше ситуации тех лет. Впрочем, среди более образованной и богатой части народа, тоже в значительной мере плохая, просто, как мы уже выяснили, выглядит лицеприятнее.
Приведу неплохой пример. Захожу в магазин, там были обычно одни продавщицы, теперь – другие. И там же стоит владелец, я спрашиваю у него – а что, тех продавщиц больше не будет? Уволили что ли? Здесь уточню, это владелец не какого-нибудь там торгового центра, а небольшого киоска, иногда он сам же там и торгует, в отсутствие продавцов. И он, возможно, ответил бы, если бы я задал вопрос без второй фразы. Но я в вопросе посмел спросить о его действиях, спросил о недозволенном, о запретном, я прямо спросил о его мотивации и действиях. Речь пошла о его драгоценном вдохновении! Я покусился на запретное.
И он мне грубо ответил что не будет об этом говорить а потом, когда видел меня, убегал (!!!) на другой конец улицы, чтобы я ни в коем случае не причинил ему еще мучений своими вопросами. А причина в том, что его душа перегружена огромным страданием по поводу того, что многие склонны по-другому, чем он. Гордыня.
Как-то раз я оставил вдохновенный отзыв на хорошую продукцию, на сайте отзывов. Его тут же заблокировали за рекламу. Вдумайтесь! Это означает – других вдохновенных отзывов так мало, что вдохновение сразу вызывает подозрение, что за деньги, рекламу заказали.
А что у более образованной и богатой части народа? Тоже не очень хорошо. Но опять же, напомню – когда я говорю в среднем не очень хорошо, я имею ввиду не столько статистическую результирующую (на самом деле и гармоничных на этом слое не так уж и мало) я имею ввиду направление «официально» коллективно считающиеся хорошим, верным. И в настоящее время вдохновленная искренность как-то не принята.
Я прихожу в центральную городскую церковь на службу. Вообще-то, обычно я бываю в другой церкви, но в этот раз пришел сюда. Служит известный церковный деятель. И обычно на службе упоминают двух владык, два церковных чина. Но в этот раз, на службу приехали на дорогих машинах какие-то очень зажиточные семьи, со свитой, и так далее. И он, пытаясь им угодить, упомянул в службе лишь один чин, вместо двух. Здесь подчеркну, проблема прицельно не в том, что он не упомянул кого-то. Наивно предполагать, что эта мелочь хоть как-то заметно повлияет на чудесную энергетику православной церкви и энергетику службы. Речь совсем о другом: церковь должна вещать высшие истины, а прихожане любого статуса подстраиваться под нее! Истина должна оставаться истиной независимо от того, кто пришел на службу. Князья снимали шапки перед церковью или святым отшельником, а не наоборот.
А здесь священно-служитель пытаясь угодить тому, что нравится богатой семье – изменил службу. И энергетика семьи была вся охвачена этим отстраненным мраком. Естественно, самому священнику, как личности, такой поступок гармонии тоже не прибавил.
Вот сейчас пишу эти строки, сосед пришел за подписями по поводу каких-то модернизаций дома, требуется согласие всех жильцов. В хорошем настроении, искренне общается. До тех пор, пока я ему не сказал, что не хочу в интернете добавляться в группу, занимающуюся всем этим, хотя документы подписал. Ну вот не хочу я! Я к другому стремлюсь. Сосед это не выдержал. Стали проявляться грехи этого слоя, и соответственное отношение: получается, что я вдохновляюсь другим. Как так?!
На этапе отречения у личности зачастую проявляется очень узнаваемая и весьма разрушительная черта: личность начинает относиться к порывам и стремлениям других, будто… робот, трактующий художественное произведение. То есть воспринимает ситуацию и делает выводы исключительно по каким-то устоявшимся шаблонам общепринятых мнений, поскольку сама личность слой уже не воспринимает.
Образно, так: ребенок пришел к маме, плачет – меня в кружок не приняли! А мне так хотелось. Мама про себя: сын расстроен, потому что его в кружок не приняли. Но это будет только повтор того, что он уже сказал, только лишь утверждение уже сформулированных внешних признаков. Порывов и их проблем она не воспримет. Если он попытается «достучаться» воскликнув – я попытаюсь, я найду выход! Мама (с этим грехом) просто отстраненно подумает: он решил пытаться, и искать выход. То есть сама она уже вдохновение ощутить и воспринять не может, отречение же. Она может лишь понять и проанализировать, что происходит по внешним признакам, как черный ящик. Поэтому есть и другой очень характерный признак этого весьма разрушительного и греховного состояния. Личность же все время ориентируется на общепринятое. Поэтому у нее возникает непрерывный внутренний диалог, очень мучительный и для нее и для других, хотя сама личность с этим грехом его может и не замечать. Поскольку личность отреклась от вдохновения, она не знает, как поступать, и поэтому она вынуждена постоянно сверяться с общепринятыми моделями поведения. В этом собственно и суть такого диалога. Она внутренне постоянно оценивает, как принято и как нужно поступить в склонностях, потому что за собственным вдохновленным порывом души она уже идти не может, отречение.