Глава 1
Крейсер «Угрюмый», похож на умирающего железного зверя. Ползёт в черноте космоса чуть завалившись на бок. Далёкие звёзды подмигивают разноцветными огоньками, холодный вакуум равнодушен к проблемам людей на борту и за пределами крейсера. Корабль стонет единственным двигателем, сжигает последние резервы накопителей. Таранный нос разбит в хлам, зияют дыры. Колпаки уничтоженных зенитных турелей, наскоро прикрыли кусками чужой и своей брони. Ремонтные боты, точно нерасторопные серые жуки латают прорехи в корпусе. Лениво ползают по броне, подволакивают к дырам наращиватели металла. Плоские как тараканы боты-тягачи, волокут к дырам толстые шланги, заливают вакуум-пеной разрывы и трещины. Искрят огни сварочных аппаратов. Тягачи тащат куски железа, люди в защитных костюмах латаю дыры. Крейсер обрастает уродливыми наростами, уползает всё дальше и дальше от Данта-четыре.
Арц-адмирал Ширганов, статный мужчина с выбеленными сединой висками, курит у обзорного экрана командной рубки. Раздвижную броню сняли. Порезали на куски. Ею, латают дыры, закрывают трещины. Неповоротливый тягач, потащил кусок-фрагмент. Отползает, пятится удерживая в клешне-сцепке огромный лист металла.
Ширганов тяжело вздохнул, провожая взглядом машину. Сбил на пол пепел. Тёмно-синий мундир, ворот стоечка. Усталые глаза, хмурый взгляд. За стеклом, мертвенно холодная чернота.
Большую часть времени, адмирал проводит в командной рубке у передатчика даней связи. Все посылаемые сигналы уходят в никуда. Многочисленные доклады и сигналы бедствия, уходят и бесследно теряются. Не один информационный буй не принимает сообщения. А если и принимает, то не пересылает адресату. Посланные вперёд истребители пропали так же бесследно, как и две машины дальней разведки.
Ширганов не находит себе места, много курит и подолгу простаивает у обзорного экрана. Следит за работой тягачей и ремонтных ботов.
- Господин адмирал! – Позвали с командного мостика. – Илья Фёдорович, докладывают ремонтники. – С лёгкой хрипотой в голосе доложил не молодой офицер. Красные, воспалённые от недосыпания глаза, нос картошкой, пухлые губы.
- Ну, и… – поторопил Ширганов. – Что на этот раз?
- Проблемы.
- Кто бы сомневался, - проворчал командующий и направился к столу управления кораблём.
- Вот, - вахтенный офицер, указал пальцем на икс-экран галографа. Голограмма развернулась к адмиралу. Ожила, сместилась чуть в сторону. Луч прожектора замер на чёрной, матовой поверхности чужого корабля. Полусфера джагардинийской машины побила броню, снесла переборку транспортного ангара. Вошла на две третьи и застряла в конусной лапе подпорки. – Это, картинка из второй секции верхней палубы. – Пояснил офицер.
- Вижу. – Ширганов хмурит брови. - В чём проблема? Два десятка вытащили. Что с этой не так.
- Так точно. Вытащили. - Согласился офицер и застучал пальцами по псевдоклавиатуре. – А вот... – Изображение увеличилось. Галограф, приблизил отдельный фрагмент чужой машины с подвешенными на брюхе дисками. – Ремонтники считают… мины это.
- Ремонтники? – Прошипел Ширганов и стукнул кулаком по столу. Планшет-карта подпрыгнула, гало-изображение покрылось рябью. – Почему ремонтники? Где сапёры?!
- Там, где вы и приказали. – Доложил вахтенный офицер. Последнее время, Ширганов часто срывается на крик. С поводом и без него, отчитывает подчинённых. – Большая часть сапёров в кормовой части. Остальные, обезвреживают невзорвавшиеся торпеды.
- Извините Уйлик, - Адмирал тронул офицера за предплечье. – Да-да, конечно. Торпеды и бомбардировщик с полной начинкой. – Ширганов закурил и прошёлся по рубке. – Машину удалось выдернуть?
- Так точно! – Бодро и громко выпалил Уйлик. - Бомбардировщик разбираем, извлекаем по частям. С бомбой, ещё возимся. Там что-то…
- Я Вас, понял. Передайте майору Ширяеву. Как только освободятся кто-то из его людей. В срочном порядке к этому. – Илья Фёдорович указал пальцем на гало-проекцию.
- Слушаюсь. – Офицер кивнул и очень тихо спросил. – Может, кофе?
- Что? – Погрузившись в свои раздумья, спросил Ширганов.
- Чашечку кофе. Горячего.
- Спасибо, не откажусь. – Илья Фёдорович присел в кресло у рабочего стола операторов и посмотрел на наручные часы. – Сейчас, день или ночь?
- Ночь, - ответил лейтенант. Офицер указал взглядом на информационную панель. – Два часа тридцать одна минута.