И прежде, чем она смогла выразить свою благодарность, он ушел. Она не доверяла своим ногам, и, вместо того чтобы пройтись и осмотреть комнату, осталась ждать ванну. К счастью, это не заняло много времени.
После того, как слуги ушли, она поспешно разделась, бросив плед Макнейлов на кровать. Ей пришлось практически ползти к ванне, но как только она погрузилась в горячую воду, ее мышцы начали расслабляться.
Вода и спокойствие вместе с бутылкой вина, которую оставили возле деревянной кадки, оказали на нее поистине расслабляющее воздействие. Она поняла, что погружается в сон, где ее преследуют страстные, серебристые глаза.
*******
Коналл открыл дверь комнаты и замер. Гленна лежала в деревянной ванне перед камином. Пар кружился вокруг нее, увлажняя кожу, а пламя от огня заставляло ее светиться. Волосы были собраны в узел на макушке, но несколько прядей выпали и прилипли к шее.
Все, что ему хотелось — это забраться к ней в ванну. Он прикрыл глаза, сделав глубокий, успокаивающий вдох. Но это не помогло. Ее образ отпечатался в его памяти.
Боже, помоги мне.
Он снова посмотрел на ее лицо, обращенное к нему. Девушка вздохнула и открыла глаза. Если она и была удивлена, увидев его, то не показала этого.
В течение долгих мгновений они просто смотрели друг на друга, и все о чем он мог думать — краткое соприкосновение их губ в пещере. Это была случайность, но она обожгла его душу.
— Лэрд.
Ее голос, хриплый ото сна, пронзил его тело. Затем он увидел пустой кувшин вина и понял, почему она не закричала, увидев его.
Он должен был бы чувствовать благодарность той служанке, что оставила вино, но сейчас ему самому нужно было хорошенько напиться. Наконец, он обрел дар речи.
— Вода помогла твоим ногам?
— Да. Хотя не думаю, что буду в состоянии ходить еще неделю, — ответила она, уголок ее губ подернула усмешка.
— Мне отнести тебя в постель? — как только слова слетели с его губ, он сразу же увидел, как несет ее в кровать, но не просто оставляет ее спать — а занимается с ней любовью.
«Моя», — прошептал голос. Он покачал головой, отталкивая его в сторону.
Ее мягкий смех поплыл по комнате.
— Думаю, что я могу спать прямо здесь, если только вода будет оставаться горячей.
Этот разговор выходил из-под контроля, но, видимо, он был единственным, кто так думал. Коналл перевел взгляд на пол.
— Я зашел, только чтобы проверить, как ты устроилась.
— Вы не должны находиться здесь, когда я принимаю ванну.
«Ну, наконец-то, здравая мысль».
— Я подумал, что вино лишило тебя здравого смысла.
Она снова рассмеялась, и этот звук заставил его губы слегка изогнуться в улыбке.
— Я никогда раньше не пила так много вина и не думаю, что в будущем позволю себе выпить снова. Уверена, что должна потребовать, чтобы вы немедленно ушли.
— И почему же не требуешь? — какого дьявола он это спросил, он сам не знал, но как только вопрос сорвался с губ, он захотел узнать ответ.
Вздохнув, она приложила руку ко лбу.
— Это не имеет значения, — ответила она, отводя взгляд, но не раньше, чем он заметил в них пустоту.
Он хотел, чтобы вернулась озорная ухмылка, но у него было чувство, что она быстро приходит в себя.
— Меня будут держать в этой комнате?
Он поднял глаза и увидел, что она смотрит на него.
— Если бы я хотел заключить тебя в темницу, то отправил бы в подземелье. Я не монстр.
— Я знаю. Просто хотела узнать о ваших планах.
Он пожал плечами и провел рукой по волосам.
— На самом деле я не думал об этом, но не собираюсь ограничивать тебя этой комнатой.
— Что, если я скажу, что хочу осмотреть территорию за пределами замка? — спросила она, приподнимаясь.
На мгновение, он забыл как дышать, забыл ее вопрос, забыл обо всем, кроме капель воды на ее разгоряченной коже, стекающих по голой шее и плечам. Он хотел проследовать за этими каплями своим языком, покусывая ее кожу, пока она будет извиваться под ним.
Моргнув, он сосредоточился на ее лице.
— Если хочешь исследовать, то я буду рядом с тобой.
Яркая улыбка осветила ее лицо.
— Правда?
— Да.
— Будет ли предосудительно, если я скажу, что не хотела бы возвращаться к Макнейлам?
— Никто не хочет быть возвращенным монстру, даже если этот монстр собственный отец.
Подтянув колени к груди, она обхватила их тонкими руками.
— Вы так сильно ненавидите Макнейла. Скажите мне, что он сделал.
— Ты узнаешь много нового о своем клане, пока находишься здесь, — каждый дюйм его тела горел все сильнее. Он не знал, сколько времени сможет простоять тут, не выдернув ее из ванны и не изведав вкуса ее губ.
— Кланы всегда готовы перегрызть друг другу глотки, и причины раздора отличаются друг от друга или со временем вовсе искажаются.
— Мы не обманываем, — выдавил он сквозь стиснутые зубы. Коналл не мог винить ее. Он думал то же самое. Тем не менее, это задевало его.
— Все, что я знаю, так это то, что вражда длится на протяжении многих поколений. Кто вообще знает, с чего всё начиналось?
— Я знаю, — ответил он, наблюдая, как расширяются ее глаза. — Ты тоже скоро узнаешь. Твой отец вывел междоусобицу на новый уровень, когда стал лэрдом.
— Как?
Он услышал страх в ее голосе, но не мог остановить правду, срывающуюся с его губ.
— Его прозвали «мясником» не просто так.
Погрузившись обратно в воду, после того, как Коналл ушел, Гленна стала обдумывать его слова. Ее разум гудел от вопросов об отце и клане, но она действительно не хотела ничего знать. Если то, что сказал Коналл, было правдой, то не удивительно, что его клан так ненавидит ее.
Умиротворение от горячей воды ускользало по мере того, как вино выветривалось из ее перегруженного информацией разума. Она вышла, из уже прохладной воды, и быстро вытерлась. Тепло от огня согревало ее тело, не давая замерзнуть, но не спасало от холода, который проникал в душу.
Что побудило ее действовать столь распутно? Она могла бы обвинить в этом вино, но если быть честной, ей понравился огонь, загоревшийся в глазах Коналла. Теперь, когда действие вина ослабло, она была в ужасе от содеянного.
Когда она повернулась, то увидела простую белую сорочку, лежащую у подножия кровати. Девушка дохромала до нее и надела ее через голову. Сев на постель, она вдруг заметила маленькую синюю баночку, стоящую около ванны.
Минуту назад ее там не было. Со вздохом она встала, и медленно пошла обратно к лохани. С большим усилием девушка нагнулась, взяла баночку, и, вернувшись к кровати, открыла её.
Внутри была мазь коричневатого цвета. Она понюхала и уловила запах мяты. Это была исцеляющая мазь, и поскольку в ее теле болело только одно место, она, пожав плечами, задрала подол сорочки и втёрла ее в ноги.
После того, как мазь тщательно впиталась, Гленна почувствовала себя неспокойно. Это было странное ощущение, подобное тому, что она чувствовала после длительного пребывания в своей комнате, у себя дома, но здесь было иначе. С тех пор, как она попала в замок Макиннеса, у нее появилось ощущение, что вся эта земля пропитана магией.
Гленна усмехнулась, и звук отразился от стен ее комнаты.
Окно манило ее и, поднявшись, она поняла, что ноги уже не болят, как раньше. Девушка выглянула наружу, вгляделась в ночь с каскадом звезд и облаками, порхавшими по небу до самой луны. Ее внимание привлекла вспышка в лесу, за стенами замка. Она напряглась, пытаясь присмотреться повнимательнее, и уже собралась отойти от окна, когда снова увидела ее.
Свет был таким ярким, что казался белым и интенсивным. Он не был слишком большим, но Гленна никак не могла понять, что это.
«Магия», — казалось, шепчет ей ночь.
Да, вероятно, ибо именно магия привела к ней Иону и освободила ее от Макнейла. Особая магия билась в сердце Шотландии, и она задавалась вопросом, почему она была настолько сильна здесь и совсем отсутствовала у Макнейлов?