Когда враг осадил Центральный Пост, а небесное знамение предвещало великие события, Крайв вопреки критике послала своих самых доверенных воинов на поиски призрачной надежды. И она не ошиблась. Тот, кого они и не мечтали еще раз увидеть среди живых, вновь оказался на планете.
ЧАСТЬ 5. РАСКОЛОТЫЕ СКАЛЫ.
Ночью Биджулистан можно было по ошибке спутать с каким-нибудь респектабельным городком. Издалека мириады неоновых огоньков, мигающих вывесок и трепещущих на ветру факелов создавали ощущение теплоты жизни, светящейся в ночи благополучием и достатком. Днем же это было неприглядное скопище ржавых бараков, дощатых сараев и вросших в землю железнодорожных вагонов, лепившихся с юга к невысоким скалам. До войны здесь был шахтерский поселок, и в скалах находился вход в старую шахту, где добывали редкие металлы. Впрочем, их добывали и сейчас. Не в таких количествах, как раньше, но все же даже сейчас, когда и в помине не было огромных заводов, медь, алюминий и никель пользовались спросом у оружейников и кустарей на юге. В центре города стояли зияющие темными провалами окон бетонные коробки перерабатывающего завода, а по периметру город опоясывали брошенные в беспорядке ржавые остовы машин, фургонов и грузовиков, служившие подобием защитной стены.
Но лишь на город опускалась ночь, он начинал жить особенной жизнью. На ночной свет Биджулистана, словно мошкара на свет лампы, со всей пустоши слетались рейдерские шайки, воры-одиночки, проходимцы разных мастей и просто искатели приключений. Сюда стремились и те, кто хотел нанять убийцу за сходную цену, предложить местным шайкам сомнительную сделку, выгодно продать награбленное или купить дешевое снаряжение. Биджулистан давал убежище и тем, кто по каким-то причинам покидал южные города и скрывался от гнева их властей. Отошедшие от дел бандиты также оседали здесь, заводили семьи и обустраивали свою жизнь, как могли. В городе царил негласный закон - никаких убийств, краж и насилия. Здесь все стоили друг друга. Провинившиеся исчезали мгновенно, не оставив после себя и пары башмаков. Вся власть в городе была сосредоточена в руках триумвирата Баронов - тех, кто своей жестокостью и интригами завоевал право находиться наверху бандитской иерархии.
Порядочно принявший по случаю удачного набега Густаво, пошатываясь, возвращался на окраину города к покосившемуся бараку, служившему временным пристанищем для его шайки. Большинство его подельщиков сразу же разбрелись по округе, стараясь поскорее обменять свою долю награбленного, а на вырученные деньги повеселиться с женщинами и покутить вволю. Приблизившись к бараку, Густаво в темноте заметил очертания повозок, которых тут раньше не было, и с удовлетворением отметил, что это те самые, которые он оставил Микки. Значит, этот бездельник наконец-то вернулся. Густаво кивнул одному из охранников у входа, но человек остался стоять неподвижно и даже не удосужился поприветствовать главаря. Пират решил было разобраться с этим непочтительным негодяем, но спустя секунду уже забыл об этом желании и, пнув ногой дощатую дверь, ввалился внутрь барака. Под потолком почти полностью пустого помещения болталась единственная тусклая лампа, а в центре стоял Микки. Его лицо странно дергалось, и он старательно смотрел на Густаво, как будто боясь ненароком посмотреть куда-то в сторону. Привел девку прямо сюда, - подумал Густаво, - и теперь не знает что делать, застигнутый врасплох. Густаво вторично пнул дверь, заставив ее со стуком закрыться, и проревел:
- Ну и где же ты так долго болтался, Микки? Я же сказа... - Слова застыли на губах бандита, заметившего краем глаза, как мрак у стен зашевелился, и в комнате материализовалось несколько странных фигур. Густаво не успел ничего предпринять, как почувствовал на горле острое лезвие. Из-за спины послышался приглушенный голос:
- Где пленники? - Густаво инстинктивно хотел повернуться, но лезвие еще сильнее надавило на кожу шеи, грозя перерезать горло. Голос предостерег: - Не дергайся и, может быть, останешься жив.
Густаво перевел взгляд на трясущегося Микки и темные фигуры, застывшие за его спиной. В голове билась мысль: - Кто же это такие? Кому он перешел дорогу? Какие пленники? Их было уже столько! Всех и не упомнишь. Надо было отдать должное Густаво - он был человеком не робкого десятка. Похмелье мгновенно испарилось из его головы, и теперь он сверлил своего напарника ненавистным взглядом:
- Идиот, какого черта ты привел их...
Микки не выдержал и скороговоркой запричитал:
- Густаво, куда ты дел этого майора и его людей. Не тяни, скажи им!
- Да пошли вы... - как только Густаво с презрением стал произносить эту фразу, лезвие с его горла исчезло, а сильные руки схватили за плечи и толкнули к стене. Он еще не опомнился от удара, выбившего весь воздух из легких, как двое незнакомцев вздернули его руки вверх, приложив кисти к стене. С тихим шелестом они извлекли короткие клинки, и дикая боль пронзила ладони бандита, когда лезвия, с хрустом пройдя сквозь кисти, вонзились в дерево стены. Пришпиленный Густаво задергался, бессильный освободиться. Перед ним встал человек, который теперь оказался на освещенном пятачке в центре комнаты, и Густаво смог его разглядеть. Лицо незнакомца закрывала маска, а за спиной торчали рукоятки двух мечей. Человек закинул руку назад, извлек один из клинков и приставил его кончик к щеке Густаво под левым глазом. Глухой голос, лишенный каких либо эмоций, вновь послышался из-под маски:
- Мы, так или иначе, найдем этих людей. С твоей помощью или без нее. Решай сам - жить тебе или нет...
Микки умоляюще глядел на своего вожака, а в красноватых глазах незнакомца светилась такая холодная решимость, что Густаво вдруг показалось, что внутри головы зашевелился ощутимый сгусток страха. Вся бравада Густаво моментально испарилась, и он торопливо выпалил:
- Я продал их... На рудники... Жирный Эд отправил их на медную жилу.
Человек с секунду смотрел в лицо Густаво, будто убеждаясь, что тот говорит правду, затем коротко кивнул, удовлетворившись ответом. Стоящие по бокам люди выдернули клинки из кистей Густаво, и тот грохнулся на пол, разбив лицо в кровь. Кто-то пытался ему помочь, и оглушенный болью Густаво услышал далекий голос Микки:
- Босс, у меня не было выхода. Они вырезали всех... Я вынужден...
- Дурак ты, Микки... - Густаво оттолкнул Микки и закричал, брызгая слюной: - Где остальные? Что эти остолопы делают снаружи!
Густаво выполз на порог, размазывая кровь по грязным доскам пола. Незнакомцев и след простыл. Охранник стоял там же, где его видел Густаво до этого. Присмотревшись внимательней, он заметил, что тот мертв и держится на ногах лишь благодаря лезвию ножа, которое пробило деревянную стену с внутренней стороны барака и вонзилось в основание его черепа. Мертвые глаза смотрели куда-то в небо, и Густаво невольно проследил направление этого безжизненного взгляда. Там, на небе, словно и вправду привлекая внимание мертвеца, блистала стремительно падающая на город пламенеющая комета.
В тесной камере было темно, и лишь слабый свет из зарешеченного оконца от лампы в коридоре пробивался внутрь. Рэмедж прислушался к тишине, наступившей после того, как шаги охранников стихли вдали. Майор никогда не страдал клаустрофобией, но осознание того, что над его головой довлеет многометровая толща скал, действовала на него удручающе. Стоун отошел от оконца и вернулся вглубь камеры.
- Ну, что там? - спросил Рэмедж.
- Узкий коридор и ряд дверей, - в голосе Стоуна слышалось отчаяние. - Наверняка, точно такие же камеры, как и наша.
- Ладно, о побеге подумаем позднее, - Рэмедж опустился на пол возле все еще не очнувшегося Кирка. - Надо как-то помочь ему...
Внезапно из глубины камеры послышался хриплый голос, и Рэмедж вместе со Стоуном от неожиданности вздрогнули, так как считали, что они одни в этом закутке: