— А, ну конечно. Очевидно, именно вы ответственны за организацию этой встречи.
Лонгстрит хотел ответить, но Пендергаст удержал его, кратко схватив его за руку. Озмиан ухмыльнулся, продолжая смотреть на Лонгстрита.
— Как бы то ни было, я рад, что вы здесь. Потому что, безусловно, для этого расследования просто жизненно необходима некоторая доля разумности, — далее глава корпорации обратил свое внимание на Пендергаста. — Несомненно, вы пришли убедить меня, что продвигаете дело со всей возможной оперативностью и блистательной гениальностью.
— Нет, — ответил Пендергаст и как отметил Лонгстрит, агент по-прежнему пребывал все в том же невозмутимом состоянии, которое он напустил на себя со времени ожидания осмотра у службы безопасности.
Было заметно, что Озмиан удивился. Он откинулся на спинку кресла и окинул Пендергаста своим пронзительным взглядом.
— Хорошо, как скажете. Тогда почему вы здесь?
— Мистер Озмиан, ваша работа предполагает, что вы выкупаете, приобретаете или иным образом поглощаете другие компании и их технологии.
— Это не секрет.
— Справедливости ради стоит заметить, что не все эти компании желают быть приобретенными подобным способом?
На лице Озмиана возникло выражение удовольствия.
— Верно. Это называется враждебным поглощением.
— Простите мое невежество. В вопросах бизнеса я неопытен, как ребенок. Что в большинстве случаев представляют собой эти ваши поглощения? Насколько они враждебны?
— В большинстве случаев руководители и акционеры оказались счастливы обогатиться.
— Понимаю, — казалось, на мгновение Пендергаст задумался о сказанном, как будто раньше подобное не приходило к нему в голову. — Но были ли такие, которые остались недовольны?
Озмиан пожал плечами, словно ответ был настолько очевиден, что не заслуживал, чтобы его произносили.
— И снова простите мое невежество, — продолжал Пендергаст все тем же почтительным тоном. — И если эти люди остались недовольны — крайне недовольны — они вполне могли бы возненавидеть вас лично?
Повисло короткое молчание, в течение которого Пендергаст почти незаметно подался вперед на своем кресле.
— К чему вы клоните?
— Позвольте мне перефразировать. Вопрос явно получился слишком расплывчатым, потому что я и так уверен, что слишком многие вас ненавидят. Мистер Озмиан, но кто ненавидит вас больше всех?
— Это смешной вопрос. Поглощение — это хлеб и масло корпоративного бизнеса, и я не обращаю внимания на нытиков, чьи компании я приобрел.
— Возможно, тогда вы сделали серьезный просчет — тот самый, который привел вас к вашей нынешней неприятной ситуации.
— Неприятной ситуации? Вы имеете в виду смерть моей дочери?
Его лицо потемнело. Лонгстрит понял, что магнат в ярости. Пока Лонгстрит за ним наблюдал, Пендергаст подался вперед еще немного.
— Хорошенько подумайте над моим вопросом, мистер Озмиан, и я спрошу вас еще раз: кто ненавидит вас больше всех?
Эмоция, которую Лонгстрит не смог прочитать, промелькнула по лицу Озмиана, прежде чем он овладел своим гневом и снова принял свое отстраненное, слегка надменное выражение.
— Подумайте очень тщательно, — настаивал Пендергаст, теперь придав своему голосу немного равнодушия. — Кто так вас ненавидит, что способен убить вашу дочь и не просто ее выбросить, а вернуться и забрать ее голову?
Озмиан не отвечал, а его лицо сделалось мрачнее тучи.
Пендергаст выпрямился и указал белым пальцем на главу «ДиджиФлуд».
— Кто настолько вас ненавидит, мистер Озмиан? Я знаю, что у вас в голове крутится некое имя. И, не говоря мне это имя, вы косвенно помогаете человеку, который, возможно, убил вашу дочь.
Удушающее, невыносимое напряжение заполнило комнату. Оба — Озмиан и его неназванный партнер — теперь неотрывно смотрели на Пендергаста. Выражение лица Озмиана снова стало беспристрастным, но Лонгстрит чувствовал, что за ним, буквально кипят страсти. Прошла минута, затем другая, прежде чем магнат снова заговорил.
— Роберт Хайтауэр, — наконец нейтральным голосом произнес Озмиан.
— Повторите, — сказал Пендергаст. Это был приказ, а не просьба.
— Роберт Хайтауэр. Экс-глава «Байсинхрони».
— За что он вас ненавидит?
Озмиан поерзал на кресле.
— Его отец был рядовым полицейским из длинной династии Нью-Йоркских рядовых полицейских. Он вырос среди бедняков Бруклина. Но он был математическим гением и разработал алгоритм одновременного сжатия файлов при их передаче в режиме реального времени. Он продолжал совершенствовать его, увеличивая использование пропускной способности, при этом повышая бинарное разрешение. Когда алгоритм смог обрабатывать 32-бита, я им заинтересовался. Он не хотел становиться частью «ДиджиФлуд». Я несколько раз подслащивал свое предложение, но он продолжал мне отказывать. Он сказал, что алгоритм был его детищем, его жизнью. В конце концов, я был вынужден по дешевке скупить акции «Байсинхрони» — сейчас не имеет значения, как я это сделал. Он был вынужден продать все мне. Почти сразу же он стал обвинять меня в том, что — как он мелодраматически выражался — я «разрушил его жизнь». Подал против меня несколько судебных исков, которые ни к чему не привели и только опустошили его банковский счет. Он звонил мне снова и снова, угрожал меня убить, разорить мою компанию и уничтожить мою семью, пока, наконец, я не был вынужден осадить его, получив запретительное судебное постановление на приближение ко мне. Машина его жены сорвалась с обрыва через год после поглощения его компании. Она находилась за рулем пьяная. Конечно же, я не имею к этому абсолютно никакого отношения.