– Вы… вы сделаете это ваше снадобье для меня, милостивый государь? – дрожащим голосом спросил Балик. Осознание действительности мало-помалу вернулось к нему, и в глазах вновь замерцал огонёк надежды. – Вы позволите мне… жить?
На приготовление отвара ушло от силы полчаса. Всё это время спутники обменивались короткими, ничего не значащими фразами. Разговор не клеился: сказывалось недавнее напряжение. Балик вовсе сидел молча, изредка вздыхая и внимательно следя за каждым действием эльфа.
– Готово! – объявил Эннареон, вдыхая аромат над жаровней.
– Уверен? – тихонько спросила его Альрин. – Что-то я не припоминаю такого декокта. Хотя чародеям про зелья читают лишь краткий курс, мы же не целители…
– Не беспокойся, – ответил эльф, переливая отвар в большую кружку. – Я знаю, что делаю.
Он подал кружку Балику. Тот осторожно, будто за край пропасти, заглянул в неё и принюхался.
– Пахнет мёдом и яблоками, – удивлённо объявил он. – Вишь ты, а на вид обычный сорняк. Слава Создателю, что я не успел их выполоть!
– Это – запах твоих сновидений, – улыбнулся Эннареон.
Крестьянин несмело улыбнулся.
– Пей, – проговорил эльф. – Приятных снов, и прости за все неприятности, что мы тебе причинили.
– Да ладно, – слабо махнул рукой тот. – Могло ведь быть и хуже! – крестьянин покосился на эльфов меч.
«Да оно и так не очень-то хорошо», – мысленно вздохнул Эннареон.
Балик обвёл взглядом комнату и припал к кружке с пряным напитком. Эльф внимательно следил за каждым его действием. Первые несколько глотков дались легко, точно это была вода, но затем зелье неожиданно стало густеть, а мысли – путаться.
«Суматошный выдался денёк, – подумал Балик. – Сейчас напьюсь да лягу поспать часок-другой. Почему вот только вода такая зелёная?»
Он сделал попытку открыть глаза, чтобы удостовериться в цвете напитка, но внезапно обнаружил, что поднять веки будет сейчас совершенно непосильной задачей.
«Запах мёда в сентябре… Мёд… Его надо лить тонкой струйкой в липовую плошку… Лить и вдыхать его аромат…»
Эннареон осторожно вынул из ослабевших пальцев пустую кружку. Балик мягко улёгся на спину, улыбаясь во сне. Альрин бережно укрыла его одеялом, выделанным из шкуры какого-то зверя, и, встретив недоуменный взгляд Эллагира, смущённо пояснила:
– Он был так добр к нам, а мы причинили ему столько зла…
Все, кроме крестьянина, уплывшего в царство сна без остатка, чувствовали себя неуютно. Тангор, хмурясь и покусывая бороду, молча упаковывал заплечный мешок. Чародей в лёгком раздражении барабанил пальцами по столу, на котором ещё тёплыми стояли глиняные тарелки с остатками обеда. Наконец Эннареон обвёл спутников взглядом и негромко произнёс:
– Что ж… Идёмте!
Друзья покинули гостеприимный кров, унося с собой чувство вины, которое было несравнимо тяжелее, чем их нехитрый скарб. Тангор, выходивший последним, плотно притворил за собой дверь, но этого ему показалось мало:
– Надо бы запечатать её получше, – хмыкнул он. – Если поблизости окажется хищный зверь или, ещё хуже, приблудный орк… – гном не договорил.
– Я могу наложить на дверь запирающие чары, – пожал плечами Эллагир. – Правда, после этого бедняге придётся выходить в окно, покуда он не прорубит новую.
– Ему не придётся, – мрачно проговорила Альрин, осенённая внезапной догадкой. – Верно, Эн?
Эльф печально улыбнулся, одними кончиками губ, и ничего не ответил.
– Нам мало рассказывали про травы, но про яснолист я всё-таки вспомнила кое-что, – продолжила чародейка. – Из этого растения готовится только одно зелье.
– Какое? – тихо спросил Эллагир, догадываясь, каким будет ответ.
– «Медовый сон». Это – убивающий отвар, – с ужасающим спокойствием произнесла Альрин. – Бедняга Балик не проснётся.
Лисси с немым вопросом уставилась на Эннареона.
– «Медовый сон» – убивающий отвар – эхом подтвердил эльф, вздохнув. – Но, по-моему, это лучше, чем умереть от удара клинка, тщетно вымаливая пощаду и ползая на коленях.
– Это – подло! – воскликнула Лисси. – Отвратительно, низко и подло! Твой меч он хотя бы видел, а так…
– …А так он спокойно уснул и сейчас находится во власти грёз. Когда-нибудь и ты будешь решать, как распорядиться чужой жизнью. Увы, я предчувствую, что тебе предстоит делать это чаще, чем хотелось бы. И вот тогда ты обретёшь право судить меня. Но не раньше.
– Я согласен с девочкой, – заявил Тангор. – Лучше отнять жизнь сталью, чем исподтишка подпоить отравой.
– Это оттого, что тебе не доводилось пробовать ни меча, ни яда, – жёстко возразил Эннареон.
– А ты, значит, испытал всё, и мы сейчас разговариваем с живым мертвецом? – в тон ему ответил гном.
– Мне довелось испытать больше, чем ты когда-либо сможешь представить! – отрезал эльф.
– Эннареон прав, – неожиданно вклинилась в разговор Альрин. – Прав дважды. Первый раз – когда убеждал, что наша безопасность важнее, чем жизнь одного незнакомого человека. Второй – когда дал ему возможность умереть достойно, без страха перед мечом. Поехали уже! А то уж больно безмятежно выглядит это место. Так и кажется, что бедняга Балик сейчас откроет дверь и позовёт на десерт…
– Он проснётся не раньше, чем через месяц, – пожал плечами Эннареон.
Все снова уставились на него.
– Так… Я окончательно запуталась, – чародейка потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок. – «Медовый сон» – смертельная отрава, разве нет?
– Без сомнения. То есть, противоядие, конечно, существует, но если его не окажется под рукой…
– Тогда объясни мне, – перебила его Альрин, – причём тут «месяц»?
– Я дал ему не «Медовый сон», – развёл руками эльф. – Понятия не имею, почему в вашем университете рассказывают лишь об одном из девяти зелий на основе яснолиста.
– Так какого ж рожна ты тут комедию ломаешь? – взревел Тангор. – Давно по башке не получал?!
– Не сердитесь, – успокаивающе проговорил Эннареон. – Я давно хотел узнать, насколько вы мне доверяете. Поддержите ли меня, вопреки всему, если однажды выяснится, что я – намного страшнее, чем кажусь.
– Нет, чтобы понять эту логику, надо было родиться эльфом, – пробормотал Эллагир. – Бред какой-то! Надеюсь, ты не станешь кого-нибудь убивать по-настоящему, только чтобы выяснить, как мы к этому отнесёмся.
– Не стану, – совершенно серьёзно подтвердил Эннареон. – Надо было родиться человеком, чтобы придумать такое!
Он усмехнулся одними уголками губ и первым выехал за ворота.
Миновало несколько похожих друг на друга дней с тех пор, как спутники покинули злополучный дом Балика. Наученные горьким опытом блужданий по Тоддмерской равнине, каждые несколько часов они проверяли верность направления, используя все доступные ориентиры и приметы.
Раз за разом эльф с чародеем возвращались к разговору о том, как могло случиться, что оба так здорово ошиблись, читая звёздное небо. Чем больше Эннареон думал об этом, тем больше беспокоился.
«То, что облака каждую ночь так неудачно для нас прикрывали созвездия, – это слишком невероятное совпадение», – размышлял эльф невесело.
– Я боюсь таких совпадений, и не верю им, – признался он однажды Эллагиру, устраиваясь на ночлег.
– Давным-давно был такой мудрец, Галлар, придумавший интересное учение, – зевнул чародей. – Все события в мире, по его мнению, заключены в воображаемые цепи, протянутые из начала бытия в его конец. Поначалу эти цепи тянутся, не пересекаясь, но безупречных прямых линий в мире нет, и рано или поздно они начинают задевать друг друга, цепляться и перекручиваться, сплетаться в узлы. Чем крупнее и сложнее узел – тем невероятнее событие, случающееся на этом «перекрёстке»… Жалко, что Альрин спит. Её объяснение было бы лучше, – прибавил Эллагир с ноткой зависти в голосе. – Она на всех лекциях старательно слушала профессоров. Или, по крайней мере, делала вид.
– Лучше бы пожалел, что Альрин проснулась, – послышался в темноте недовольный голос волшебницы. – Я понимаю: мужчины спорят об устройстве мира. Но неужели нельзя потише?
– О, тебе тоже не спится, – невинно заметил Эллагир, чудом успев поймать сапог, запущенный в него подругой.
Эльф рассмеялся:
– Дразнить разбуженного человека – довольно опасное занятие.
– Допросишься, прилетит и тебе, – хмыкнула девушка, подбираясь поближе. – В связи с чем вы тут вспомнили о Цепях Галлара? Тема для бесед мрачноватая, как ни крути…
– Это ещё почему? – с любопытством спросил маг.
– Ну, один из выводов в этом учении – абсолютно всё в мире когда-то заканчивается. И сам мир конечен. Кошмары сниться не будут? – усмехнулась Альрин.
– Глупости, – фыркнул Эннареон. – Я легко приведу пример вещи, у которой нет, и не может быть конца. И учение будет опровергнуто.
– Да ну? – съехидничала Альрин. – Интересно будет послушать. Что же это за вещь такая?
– Счёт.
– А… э… – девушка была готова оспорить любой вариант из тех, что звучали на диспутах в университете, но такого простого и в то же время логичного ответа не ожидала.
– Я слишком сонная, чтобы думать, – попыталась выкрутиться она.
– Конечно! – воскликнул Эллагир. – А поутру ты скажешь, что слишком бодрая для эдакого скучного разговора. А потом, глядишь, он и вовсе забудется… эй! Хватит разбрасываться обувью! – маг аккуратно поставил второй сапог рядом с первым.
– По крайней мере, у неё кончились боевые припасы, – улыбнулся Эннареон.
– Ошибаешься, – со смехом заявила чародейка. – У меня под рукой башмаки Тангора.
– Прошу, пощади! – взмолился Эллагир. – Они одним своим запахом выведут из строя полсотни воинов!..
Все тихонько рассмеялись.
– Не будем всё же шуметь, друзья, – заметил маг. – Лисси спит, да и гном тоже десятый сон видит.