— Пахнет недурственно! — покрутил он носом.
— Не эль из подвалов Дирхкага, но на отраву не похоже.
В ветвях что-то зашуршало. Эннареон и Тангор среагировали одновременно. Эльф волчком крутанулся вправо, выхватывая меч. Гном, уверенный, что его кольчуга выдержит попадание стрелы, быстро прикрыл голову рукой и осторожно посмотрел вверх.
— Белка, — рассмеялся с облегчением Эннареон, пряча клинок.
— Чтоб ей… — ругнулся гном, тоже переводя дух. — А ты по-прежнему быстр.
Эльф ничего не ответил: он смотрел на фигурку, стоящую в центре лагеря, освещенную пламенем костра. Фигурку девушки с длинными светлыми волосами.
Лисси.
Тангор заметил направление взгляда друга и ехидно поинтересовался:
— Ну, и чего ты ждешь?
Эннареон подбежал к девушке. Мгновение они смотрели друг на друга, ничего не говоря, а потом так же молча обнялись.
— Ты живой! Живой! — горячо шептала Лисси, прижимаясь к эльфу всем телом.
— Самое главное, что ты цела! — отвечал тот, чувствуя, как бьется ее сердце.
Аромат волос девушки сводил Эннареона с ума, заставляя забыть обо всем на свете. Время словно остановилось для них, и ничто в мире больше не имело значения. Очарованные той единственно истинной магией, творимой самим Создателем, магией, имя которой — Любовь, они могли бы стоять так и день, и два, и целую вечность, до конца этого мира.
— Девочка вообще держалась молодцом, — одобрительно заметил подошедший Тангор.
Голос гнома вернул Эннареона и Лисси к реальности. Снова стал слышен треск поленьев в костре и далекие крики ночных птиц, почувствовалось дуновение легкого ветерка, смешанного с дымом.
— Одного она положила метательным ножом, тот и пикнуть не успел. А Тагриз за малым не получил в горло второй!
Эльф тепло и нежно посмотрел на Лисси:
— Ты полна сюрпризов!
Девушка шутливо потупилась:
— Должна же я уметь постоять за себя?! Кидать нож меня научил Норвис, он два года провел в нашей труппе. Потом его выкупил какой-то богач из Делора, для охраны…
Тангор тем временем сунул палец в котелок и попробовал получившийся отвар:
— Вроде, ничего.
— Это снадобье надо пить, а не мыть в нем руки, — улыбнулся Эннареон. — Налей всем, будь так добр.
— Я снимал пробу! — оскорблено вскричал гном, разливая варево по кружкам. — Мало ли, какие сорняки ты мог найти в темноте. Клянусь бородой Троара! — удивленно выдохнул он, отхлебнув. — Как будто глотаешь силу в чистом виде!
— Немного силы мне бы не помешало, — раздался голос Эллагира.
Все обернулись. Чародей, пошатываясь, брел к ним и отчаянно зевал.
— Ты в порядке? — озабоченно проговорил Эннареон, оглядев юношу.
Тот скривился:
— Бывало лучше.
— Но бывало и хуже, — заметила Альрин, подтягиваясь следом к костерку. — На тренировках я выматывалась еще почище. Уфф! — с шумом втянула она воздух. — Пахнет приятно!
— На вкус не хуже, — заверил чародейку эльф. — Тебе надо…
Что именно было надо Альрин в представлении Эннареона, осталось непроизнесенным. Со стороны дороги послышался неясный шум. Эльф, резко обернувшись на звук, молниеносно выхватил оружие. У Лисси дух захватило от восторга: подобной быстроты она не видела никогда.
— Это еще что! — тихонько заметил Тангор. — Совсем недавно он на выхвате перерубил клинок противника.
— Научишь меня управляться с мечом? — тут же спросила девушка, но Эннареон предостерегающе поднял руку, прося тишины.
— Трое в доспехах, верхом, — наконец сказал он, вслушиваясь в ночь. — Наверное, стража.
— Я их вижу, — объявил Тангор, приглядевшись. — Движутся к нам. Наверное, костер привлек их внимание. Оружия не достали, — добавил он через несколько мгновений.
Эльф таким же неуловимым движением спрятал клинок.
— Как ты это проделываешь? — снова восхитилась Лисси.
— Особый покрой плаща и конструкция ножен, — ответил Эннареон просто. — И тренировки, конечно же.
— И сколько ты учился? — тут же последовал следующий вопрос.
— Почему учился? — неподдельно удивился эльф. — Я и сейчас учусь.
Трое всадников въехали в круг света, отбрасываемый костром. Это были люди в легких доспехах с гербом Велленхэма на груди. Вид у них был усталый и мрачный, да и кони выглядели не лучше. Все трое одновременно спешились. Легкость, с которой это было проделано, выдавала людей, привыкших проводить в седле бóльшую часть дня.
Ехавший первым коротко поклонился: