В конце такого сражения только один самец будет торжествовать победу. Его поверженные соперники вернутся в пески, чтобы погреться на солнышке и подосадовать на проигрыш, или, возможно, отправятся в богатые развлечениями холмы — выместить свое разочарование в диком веселье убийства. А дракон-победитель поднимется в воздух, хлопая крыльями, на высоту, достаточную, чтобы летать кругами, наблюдая за самками, и выделит ту, за которой хочет ухаживать. И тогда начнется битва совершенно другого рода.
Блестящие медные глаза Синтары были полуприкрыты веками, голова возвышалась на длинной и мощной шее, обращенная к далекому солнцу. Ее бесполезные синие крылья непроизвольно распахнулись. В ней всколыхнулось вожделение. Она почувствовала жаркую волну, прокатившуюся по чешуйкам на животе и горле, и учуяла запах собственного желания, источаемый особыми железами под крыльями. Она открыла глаза и опустила голову, пристыженная. Истинная королева, достойная спаривания, должна обладать могучими крыльями, способными поднять ее над теми облаками, что сейчас угрожали разразиться дождем и промочить ее насквозь. В полете она распространяла бы запах мускуса, пробуждая вожделение в каждом самце на милю вокруг. Истинная драконья королева никогда бы не блуждала по этим промокшим берегам в компании жалких, не умеющих летать самцов и еще более бесполезных людишек-хранителей.
Она отбросила прочь пустые мечты о славных сражениях и спариваниях в полете и недовольно заурчала. Синтара была голодна. Где же Тимара, ее хранительница? Она должна была охотиться для нее и принести ей свежую добычу. Ну и куда, спрашивается, запропастилась эта никчемная девица?
Внезапно налетевший мощный порыв ветра принес с собой сильный запах самца. Синтара поспешно сложила крылья.
Это был Кало. Его когтистые лапы коснулись земли, и он заскользил к Синтаре, едва успев вовремя остановиться, чтобы не врезаться в нее. Драконица вскинулась на задние лапы, выгнув блестящую синюю шею, и поднялась в полный рост. Несмотря на это, Кало по-прежнему возвышался над ней. Синтара увидела, как радостно вспыхнули его глаза, когда он осознал свое преимущество. Этот самец здорово вырос и окреп с тех пор, как они добрались до Кельсингры.
— Пока что это мой самый продолжительный полет, — похвастался Кало и встряхнулся, забрызгав Синтару каплями дождя, а затем аккуратно сложил широкие темно-синие крылья и расправил их вдоль спины. — Мои крылья становятся больше и сильнее с каждым днем. Скоро я снова буду владыкой небес. А что насчет тебя, королева? Когда ты поднимешься в воздух?
— Когда сама того пожелаю, — ответила Синтара и отвернулась. От Кало исходил запах похоти; его привлекала не дикая свобода полета, а то, что могло произойти во время него. Пожалуй, этот самец даже не заслуживал ее внимания. — И я бы не назвала это полетом, — ядовито заметила драконица. — Ты просто разбежался и прыгнул с холма в воздух. Прыжок — это еще не полет.
Ее критика была не совсем справедливой: прежде чем приземлиться, Кало успел пять раз взмахнуть крыльями. Испытывая стыд вперемешку с яростью, Синтара вспомнила свою первую попытку взлететь: хранители обрадовались, когда она подпрыгнула и оторвалась от земли. Однако ее крыльям не хватило сил, чтобы поднять ее, и она упала, плюхнувшись в реку. Поток швырял и бил ее, и она появилась из стремительной мутной воды, покрытая синяками.
«Не вспоминай о том унижении. Но впредь никто и никогда больше не должен увидеть твоей неудачи».
Свежий порыв ветра принес первые капли дождя. Она спустилась к реке, только чтобы напиться, и собиралась вернуться под слабое укрытие деревьев.
Но едва она отвернулась от Кало, как он выбросил голову вперед. Его челюсти сомкнулись у нее на шее, сразу под головой, чтобы она не могла извернуться и укусить его или плюнуть ядом. Синтара замахнулась на него когтистой передней лапой, но его шея была более длинной и мощной, и к тому же Кало вовремя отстранился, так что ее когти только зря полоснули воздух. Драконица взревела от ярости, и тогда он отпустил ее, сразу же отпрыгнув, так что и вторая ее атака оказалась абсолютно безрезультатной.