– А вы-то чего так этим лесом дорожитесь? Весь его вам все равно не дадут, а рубить будут – и вы попользуетесь.
– Упаси боже, – ответил Михалок: – как же чужое-то… Срубишь, а потом и продать некому.
– Ну, некому. Разве ж на бревне написано, чье оно. На базаре и все крадеными дровами торгуют.
– Верно, что на них не написано, – согласился повеселевший Михалок. Он стал еще больше суетиться, еще больше потчевать дорогих гостей и оладьями, и яйцами, и цитатами из своей любимой поэмы. Проводил он их тоже стихами:
– Увижу ль вас, и слез ручей у Тани льется из очей. Всего вам приятного… А в Заозерье зачем вам ехать? Разве ж они так могут, как наши? Где им…
– Сделано, – сказал архитектор Боброву, – если этот ваш Михалок такой умный, как кажется, то он весь наш. Тут ведь дело не в том, чего они могут добиться. Мешать будут. Тяжбу заведут, к Калинину поедут. Ну, а я его по губам помазал… Да тут еще и уговариватель приедет. Вы говорили Лукьянову? Да вот никак и сам он, собственной персоной…
Вдоль деревни на велосипеде ехал товарищ, из числа специалистов но ораторскому делу, вдруг заполнивших в короткий срок все наше необъятное отечество.
– Езжай, езжай – тут уж мы здорово подготовили…
XIV
– На первый случай мне нужно безделицу – сущую безделицу, десять миллионов червонцев.
Боброву не хотелось уезжать со Слуховщины, не повидавшись с Самохиным.
– Раз мы сюда попали – заедем к моему товарищу: культурный хозяин.
– Что ж, это интересно, – согласился архитектор.
– Не понимаю его – зачем киснуть в деревне. А человек честный, надежный, знаком с краем. Может быть, он нам пригодится?
– Дело хорошее. Надежный человек никогда не мешает – свой глаз.
Самохина дома не оказалось.
– В поле он, небось, – объяснили соседи, – картошку копает. Пройдите туда – вот этим прогоном и направо…
Самохин, мурлыча под нос какую-то песенку, прохаживался по бороздам и подбирал картофель. В стороне стояло несколько полных мешков.
– Самохин! – окрикнул его Бобров – один стараешься?
– А? Ты опять приехал? Смотри, какая картошка у меня уродилась. Замечательная!..
Увидев архитектора, он отрекомендовался:
– Культурный хозяин и здешний учитель… Руку не подаю – грязная.
– А картофель-то действительно хорош, – похвалил архитектор, поднимая с земли один из самых крупных экземпляров.
– Я им еще покажу, что тут можно сделать, – увлекся Самохин. – Они что: отберут самую мелочь – это, говорят, на семена. А на семена отборный должен итти.
– Правильно, – поддержал архитектор.
Самохин обрадовался человеку, готовому выслушивать его рассказы о своем хозяйстве. Он бросил работу, вытер руки о траву и, провожая гостей к своей избе, показывал по дороге все, что только могло их заинтересовать. И огород, и сад, и яблони, и пчельник, и им самим изобретенную щетку для выпалывания гряд, и своих замечательных кохинхинок. Боброва рассказы эти интересовали так же мало, как и в первый раз, но архитектор слушал внимательно, иногда соглашался, иногда спорил, иногда давал дельный совет.
– А вы с какими делами приехали? – спросил, наконец, Самохин – Это не ваших ли рабочих вчера прогнали?
– Наших, – ответил Бобров. – Думаем, сегодня это дело уладить. Мы уж у Михалка были.
– Побывали? Вот это хорошо. Что ж он говорит?
– Мы уж ему пообещали кой-что, – сказал архитектор – ведь ваши мужики все, почитай, плотники. Какой же им расчет с нами ссориться?
– Это, пожалуй, и так.
Когда вошли в избу и сели за стол, Бобров приступил и к основной теме.
– Не надоело ли тебе в деревне? – спросил он Самохина.
– Как сказать. Ведь у нас дело такое, – что ни день – новая работа. Зимой школа, летом хозяйство – когда ж тут надоест?
– А в город поехал бы? На хорошее жалованье, конечно. У нас работал бы.
– Я ведь не плотник, – отшутился Самохин.
– Плотников и без тебя хватит, а нам честные люди нужны. Знаешь, какое дело постройка? – Подрядчики, торговцы – каждый только и думает обмануть. А тебе я, как себе самому, верю.
Самохин обрадовался похвале.
– Вот спасибо…
– Что ж, по рукам, что ли? Собирай пожитки да через недельку к нам…
– Ишь ты прыткий какой. Тут подумать надо.
– О чем же думать то?
– А на кого я все это брошу! – ответил он и развел руками.
Разговор был прерван звуками глухого разбитого колокола. Этот пережиток древнего вечевого периода до сих пор сохранился по глухим деревням.
– На сходку зовут, – объяснил Самохин. – Вам, небось, не мешало бы послушать, а при случае и поговорить!