Комиссар в свою очередь поведал мне о положении со снабжением войск инженерным имуществом, о выполнении заводами наших заказов С первого дня нашей совместной службы с Николаем Александровичем мы договорились, что помимо руководства партийно-политической работой он будет держать связь с промышленностью и контролировать все ее поставки. По образованию Муха инженер, и это ему вполне под силу.
Штаб нашего Северного фронта первоначально размещался на Дворцовой площади. Однако истинным центром руководства обороной порода все время был Смольный, где размещались городской и областной комитеты партии. Пожалуй, невозможно перечислить все то, что решалось и организовывалось в этом здании. В Смольном непрерывно встречались и совещались люди в военной форме и гражданской одежде, с партийными билетами и без них. Сюда приносили и здесь обсуждали новые графики выпуска орудий и боеприпасов,
планы и сроки создания дивизий народного ополчения, эвакуации детских учреждений, схемы строительства оборонительных рубежей, проекты маскировки важнейших объектов города, предложения о расстановке сил местной противовоздушной обороны.
Секретаря горкома партии А. А. Кузнецова я звал про себя «человек-пружина». В свои еще не полные сорок лет он отличался громадной работоспособностью, напористо стью.
Внешность его очень обманчива: очень худ, до болезненности. Резкие черты, прямой острый нос придавали его лицу постоянную строгость. Но это только казалось. В действительности же Кузнецов был человеком мягким, внимательным и никогда зря никого не обижал.
Помню, как-то зазвонил у меня на столе телефон.
Слышу в трубке голос Кузнецова: — Вы давно не были в Мариинском театре, товарищ Бычевский? Поедемте-ка сейчас.
Шел четвертый час ночи, и я ничего не мог понять. Мне показалось даже, что Кузнецов шутит.
В сутолоке горячих дней из памяти совсем выскочило, что незадолго перед тем наше управление дало задание декоративным мастерским театра. Алексей Александрович напомнил об этом.
— Что же вы не посмотрели заказанные макеты ложных танков и орудий? Собирайтесь-ка скорее.
Возглавив комиссию по оборонительному строительству, Кузнецов постоянно советовался с крупнейшими научными работниками, хотя и не особенно любил возражения. Но этот недостаток с лихвой компенсировался энергичной его деловитостью.
Явившись к Алексею Александровичу со своими соображениями об отводе женских строительных бригад из-под Кингисеппа, я застал у него председателя Ленгорисполкома Петра Сергеевича Попкова. Они обсуждали меры борьбы с возможным нарушением водоснабжения города в результате ожидаемых массированных налетов авиация.
— Смотрите, как у нас децентрализован этот жизненно важный участок,— недовольно морщась, говорил Кузнецов.— Водоснабжением города занято больше двадцати организаций. Тут и Бурвод, и Комбурводтрест, и
Г лавгидрострой, и Опецгидропроект, и Г оргеосъемка, и Неруд-трест, и прочие, и прочие.
Должен оказать,— перебил его Попков, плотный брюнет, одногодок Кузнецова,— что у всех этих организаций есть оборудование для бурения скважин.
А зачем? Сосредоточим все это в одном месте, например в Инженерном управлении или Геологическом институте,— предложил Кузнецов.— И, обращаясь ко мне, добавил: — Организуйте у себя в управлении отдел военной гидрогеологии.
В первую очередь надо ускорить бурение скважин и создание насосных станций в заводских районах,— добавил Попков
На этом и порешили.
Когда я доложил Кузнецову о продолжающемся у нас кризисе со взрывчаткой, он сразу вспомнил:
Сегодня был на кронщтадтской базе. У них есть старые ненужные глубинные бомбы по сто тридцать килограммов. Они вам не подойдут?
Подойдут. Разрядим.
А старые бронебойные двенадцатидюймовые снаряды?
Тоже возьмем.
Вот и договаривайтесь с командующим флотом товарищем Трибуцем.
Так же быстро Кузнецов решил и вопрос о выделении на оборонительные работы людей из трудовых лагерей.
— Я думаю, есть смысл создать специальное управление из строительного треста НКВД, — предложил он. — Возложим на него руководство работами под Кингисеппом.— И повел меня к А.А. Жданову.
Был пятый час ночи. Но во всех кабинетах Смольного еще бурлила жизнь. Пока мы шагали по коридорам, то и дело открывались двери бесчисленных комнат, входили и выходили люди с картами, телеграфными лентами, бумагами. Партийный штаб работал круглосуточно.
А.А. Жданова в тот день больше всего интересовали сроки подготовки обороны на узлах дорог к Копорскому плато. Его беспокоило, что в случае прорыва под Кингисеппом возникнет опасность выхода противника к побережью Финского залива, а значит, создастся угроза береговым фортам, прикрывавшим кронштадтскую базу.
Андрей Александрович сразу же одобрил идею Кузнецова использовать на этом направлении строительные отряды НКВД. Только посоветовал:
— Обязательно надо бы иметь под Кингисеппом подвижные отряды заграждений. По типу созданных в предполье перед Лугой.
Темные глаза Жданова смотрели пристально, словно проверяя, правильно ли понята его мысль.
— Копорье так же важно для нас, как и самые близкие подходы к городу, — сказал он в заключение. — Соберите, Алексей Александрович, комиссию по обороне, обязательно пригласите академиков Г алеркина, Иоффе, Семенова, Байкова. Посоветуйтесь и с моряками, как быстрее укрепить побережье.
Так было положено начало еще одному рубежу, названному приморским сектором обороны.
ГЛАВА ВТОРАЯ ЛУЖСКИЙ РУБЕЖ 1
Поездки из штаба на рубежи — наиболее удобное время для сна. Если, конечно, не попадешь под бомбежку или пулеметный огонь «мессершмитта», любителя поохотиться за одиночными машинами.
Павел Яковлев, шофер «эмки» [«Эмка» — лесковой автомобиль М-1] помятой, побитой, простреленной еще во время советско-финляндской войны, видя, как я устраиваюсь поудобнее, понимающе кивнет головой и только спросит: «Куда?» Яковлев — один из старейших наших шоферов. Ему знакомы на многие сотни километров и театр военных действий, фамилии командиров, к которым приходится ездить.
Но на этот раз мне не спится. Не дают покоя размышления. Я только что прочитал у генерала Никишева последние директивы и приказы, изучил оперативную карту. Какой уж тут сон!
23 июля по указанию Ставки Лужская полоса обороны разделена на три сектора. В каждом из них формируются штабы. Кингисеппский и Лужский секторы подчиняются командующему нашим фронтом. А восточный, расположенный между городом Луга и озером Ильмень, переходит к соседнему, Северо-Западному фронту.
На первый взгляд все это правильно и вполне логично. Удобнее будет управлять войсками. Но тут же возникают и сомнения. Больше стало стыков: остались старые — между дивизиями — и появились новые — между секторами. Не много ли? Стык в обороне всегда заманчив для противника. Особенно если оборона — как тонкая нитка, и без резервов. Смущает и другое: количество
штабов увеличилось, а войск не прибавилось. К тому же штабы секторов еще неслаженны, а должны руководить боями.
Командующий фронтом считает, что очень скоро следует ожидать сильного нажима противника на кингисеппском направлении; туда перегруппировываются главные силы 4-й танковой группы Г еппнера. А когда я поинтересовался, намечается ли усиление этого участка, он только нахмурился и пожал плечами. Начальник артиллерии фронта согласен с тем, что артиллерийских средств под Кингисеппом явно недостаточно, но ничего не добавляет: неоткуда взять — нет резервов.
Как же тут не задуматься о завтрашнем дне, о людях, их судьбах на войне?
Прошел слух, будто при расформировании Лужской оперативной группы войск генерал-лейтенант К.И. Пядышев арестован. Не хочется верить. Но он исчез, и никто не знает куда. Приехал в штаб фронта — и как в воду канул. Когда я спросил о нем генерала Никишева, тот резко ответил: «Не знаю» — и дал понять, что говорить на эту тему не желает.
Пядышева за десять лет службы в Ленинградском округе я узнал довольно хорошо. В тридцатых годах он руководил военно-учебными заведениями. Проводил много учений, маневров. Во время рекогносцировок укрепленных районов часто возглавлял комиссии, и мы вместе исходили пешком не одну сотню километров вдоль границы. Его грудь украшали два ордена Красного Знамени, полученные за боевые подвиги во время гражданской войны. Богатая военная эрудиция, ровный характер и большой такт в обращении с подчиненными тоже вызывали к нему симпатию у окружающих. Пядышев бывал прям и настойчив в своих оперативно-тактических взглядах, но внимателен и к мнению других. Именно благодаря его инициативе и энергии в короткий срок была создана лужская оборонительная полоса. Он же умело организовал централизованное артиллерийское прикрытие под Лугой, сформировав артгруппу из курсантских дивизионов и полка АККУКС. В чем же дело? Что случилось с Пядышевым? [Арест и гибель генерал-лейтенанта К.П. Пядышева были следствием клеветы я произвола бериевской клики. Он полностью реабилитирован. После XX съезда КПСС его доброе имя восстановлено — Прим. авт.]