— Оркини… это такая народная сказка, — сказал я Такеру.
Мать Махалии кивнула, а отец отвёл взгляд.
— На самом деле это не похоже на Брешь, миссис Джири. Брешь — реальная сила. Но Оркини — это…
Я замялся.
— Третий город, — по-бещельски пояснила Корви Такеру.
Он всё ещё пребывал в недоумении. Когда он так и не выразил понимания, она добавила:
— Тайный. Такая волшебная сказка. Между двумя другими.
Он покачал головой — а, мол, — и у него пропал интерес.
— Она любила этот город, — сказала миссис Джири. Вид у неё был тоскующий. — Я имею в виду, извините, я имею в виду Уль-Кому. Мы, должно быть, рядом с тем местом, где она жила?
Грубо физически, гросстопично, если использовать термин, уникальный для Бещеля и Уль-Комы и ненужный где-либо ещё, так оно и было. Ни я, ни Корви не ответили: вопрос был сложный.
— Она изучала это годами, с тех пор как прочла какую-то книгу об этих городах. Преподаватели всегда, по-моему, были довольны её успехами.
— А вам нравились её преподаватели? — спросил я.
— Ну, я-то с ними знакома не была. Но она показывала мне кое-что из того, чем там занимаются, показывала сайт по этой программе и раскопки, где она работала.
— Вы имеете в виду профессора Нэнси?
— Это её руководительница, да. Махалии она очень нравилась.
— Им хорошо работалось вместе?
Когда я задал этот вопрос, Корви подняла на меня взгляд.
— Ой, я и не знаю! — Миссис Джири даже рассмеялась. — Махалия вроде как постоянно с ней спорила. Казалось, они во многом не согласны, но когда я спросила: «Ну и к чему это приводит?» — она сказала, что всё хорошо. Сказала, что им нравятся разногласия. Что таким образом она больше узнает.
— Вы были в курсе работ вашей дочери? — спросил я. — Читали её статьи? Она вам рассказывала о своих уль-комских друзьях?
Корви заёрзала, а миссис Джири помотала головой.
— Нет, — сказала она.
— Инспектор… — сказал Такер.
— Всё это просто не могло мне… не могло меня по-настоящему заинтересовать, мистер Борлу. То есть, конечно, с тех пор как она сюда уехала, статьи об Уль-Коме привлекали моё внимание больше, чем раньше, и я их обязательно читала. Но пока Махалия была счастлива, я… мы были счастливы. Понимаете, это же счастье, когда добиваешься успехов в своём деле.
— Инспектор, когда, по-вашему, мы сможем получить документы о транзите в Уль-Кому? — спросил Такер.
— Скоро, надеюсь. И она была? Счастлива?
— О, думаю, она… — начала миссис Джири. — Понимаете, всегда случаются какие-то драмы.
— Да, — вставил её муж.
— В общем… — сказала миссис Джири.
— Слушаю? — произнёс я.
— Ну, в общем, не то чтобы… только вот недавно у неё было что-то вроде стресса, вот. Я сказала ей, что надо бы приехать домой, отдохнуть — понимаю, приехав домой, вряд ли можно по-настоящему отдохнуть, но, сами знаете. Но она сказала, что вот-вот добьётся настоящих успехов, чего-то вроде прорыва в своей работе.
— И кое-кто из-за этого возбухает, — сказал мистер Джири.
— Милый…
— Так и есть. Она нам говорила.
Корви посмотрела на меня в недоумении.
— Мистер и миссис Джири…
Пока Такер говорил это, я быстро объяснил Корви по-бещельски:
— Не «бухает», не пьянствует. «Возбухает» — значит, злится.
— Кто возбухал? — спросил я у них. — Её преподаватели?
— Нет, — сказал мистер Джири. — Чёрт возьми, кто, по-вашему, это сделал?
— Джон, тише, тише…
— Чёрт возьми, кто такие эти типы в Лишь-Коме? — возмутился мистер Джири. — Вы даже не спросили нас, кто, по-нашему, это сделал. Даже не спросили нас. Думаете, мы не знаем?
— Что она сказала? — спросил я.
Такер уже был на ногах и помахивал рукой: мол, успокойтесь вы все.
— Какой-то мерзавец на конференции говорил ей, что её работа — сплошное предательство. Кто-то охотился на неё, с тех пор как она впервые здесь побывала.
— Джон, перестань, ты всё запутываешь. В тот первый раз, когда ей это сказали, она была здесь, здесь-здесь, здесь в Бещеле, а не в Уль-Коме, и он был не из Лишь-Комы, а из других, здешних, из националистов или Истинных граждан, что-то такое, вспомни…
— Погодите, о чём вы? Лишь-Кома? И — кто-то что-то сказал ей, когда она была в Бещеле? Когда?
— Постойте, босс, это… — быстро проговорила Корви по-бещельски.
— Думаю, нам всем надо сделать передышку, — сказал Такер.
Он успокаивал супругов, словно кто-то их обидел, а я извинился, как будто этим обидчиком я сам и был. Они знали, что им положено оставаться у себя в отеле. Внизу у нас были размещены двое сотрудников для соблюдения этого правила. Мы сказали Джири, что сообщим им, как только получим известия об их проездных документах, и что вернёмся на следующий день. На тот случай, если им что-то понадобится, какая-либо информация, я оставил им свои телефоны.
— Его найдут, — сказала им Корви на прощание. — Брешь возьмёт того, кто это совершил. Обещаю вам.
Когда же мы вышли, она мне пояснила:
— Между прочим, Лишь-Кома — это как Истинные граждане, только в Уль-Коме. Судя по всему, такие же милые, как наши, но гораздо более скрытные. И, к счастью, не наша головная боль.
Более радикальные в своей любви к Бещелю, чем даже Национальный блок Сьедра, Истинные граждане маршировали в самочинной форме и произносили пугающие речи. Они были легальны, но не в полной мере. Нам не удалось доказать их ответственность за нападения на бещельский Уль-Кома-город, посольство Уль-Комы, мечети, синагоги и книжные магазины левого толка, на наше маленькое иммигрантское население. Мы — я, конечно, имею в виду полищай — далеко не раз находили виновных и обнаруживали, что они были членами ИГ, но сама организация дезавуировала эти нападения, просто открещивалась от них, и ещё ни один суд не объявлял её под запретом.
— А Махалия раздражала обе стороны.
— Это её отец так говорит. Он не знает…
— Нам точно известно, что давным-давно ей удалось вывести из себя здешних унификационистов. А потом она сделала то же самое с тамошними наци?
Есть хоть какие-нибудь экстремисты, кого она не разъярила?
Мы поехали.
— Знаете, — сказал я, — то заседание Комитета по надзору… это довольно странно. Кое-кто там говорил такое…
— Сьедр?
— Сьедр, само собой, среди прочих, и кое-что из их речей до меня не очень-то доходило. Может, стоило бы тщательней следить за политикой? Может, так и сделаю.
Немного помолчав, я добавил:
— Может, наведём кое-какие справки?
— Какого хрена, босс? — Корви крутанулась на сиденье. Вид у неё был не злой, но недоумённый. — Зачем вам даже и этих было так поджаривать? Шишкари через день-другой призовут чёртову Брешь, и тогда горе тому, кто уделал Махалию. Понимаете? Даже если мы найдём сейчас какие-то нити, это дело вот-вот у нас заберут, это всего лишь вопрос времени.
— Да, — сказал я и слегка повернул руль, чтобы не столкнуться с уль-комским такси, изо всех сил его не-видя. — Так-то оно так. Но всё-таки. Впечатляет, когда кто-то способен обозлить стольких психов. Которые и друг другу в глотки готовы вцепиться. Бещельских наци, уль-комских наци, антинаци…
— Пусть этим Брешь занимается. Вы были правы. Она заслуживает Бреши, босс, это же ваши слова. Им это по силам.
— Она её точно заслуживает. И она её получит. — Я дал знак ехать дальше. — Avanti[10]. Но пока что, пусть ненадолго, она получит нас.
Глава 8