Письма Елены Яковлевны к Виталию Валентиновичу дают нам, я бы сказала, отрезвляющую оценку «Детгиза» 1930-х годов, роли в нем С. Я. Маршака, положения авторов печатающихся книжек. Конечно, это было давно, и те, кто теперь интересуется историей «Детгиза», представляют эти годы как его безусловный расцвет. В журнале «Нева» № 11 за 1987 год была статья Е. Жеглова с характерным заголовком «Дом, который построил Маршак». Что говорить, построил, ведь «материал» для постройки был хороший, а вот как шло «строительство» – вопрос другой. Несколько писателей, в том числе Б. С. Житков и с ним мой отец, осуждали диктатуру Маршака и сопротивлялись ей. Маршак царствовал как «некоронованный король» – официальной должности не занимал, но четырем молодым редакторам указания давал, а они действовали соответственно. И, конечно, отец не повторил бы в поздние годы свою благодарственную надпись 1923 года. Возмущался, когда слышал, будто «Лесной газетой» он обязан Маршаку. Позволю себе привести здесь часть письма Елены Яковлевны Данько моему отцу от 13 декабря 1937 года как неприятное свидетельство тех лет: «Последние события и факты, которые я недавно узнала, совершенно убедили меня в том, что для Самуила Яковлевича интерес „дела“ детской литературы стоит (и стоял все время) черт знает где позади… Каждый работавший с Маршаком заключил с ним негласный договор: он дает нам печататься, ставит на нас свою марку, а за это – наши книги должны служить ему пьедесталом, и в любое время, если ему понадобится, он может сказать, что это он написал их».
Может быть, и правдиво сказала Елена Яковлевна. Субъективны были все они… Трудности с изданием книг у авторов возникали не только из-за требования следовать определенным идеологическим установкам государства, но также из-за взаимоотношений с редакцией.
С болью отец рассказывает об этом в письме Г. П. Гроденскому от 15 ноября 1937 года: «Вот какие у меня дела: „Мышонок Пик“ (сдан в апреле 1936 года) и „Рассказы об охоте“ (сборник для старшего возраста, старые и новые рассказы) сняты с плана. „Где раки зимуют“ (сборник для младшего возраста – 8 печатных листов) вышел, пишут мне, тиражом в 25 000, вместо 50 или 100 тысяч, как предполагалось. Новая андреевская (С. А. Андреев – директор «Детгиза». – Е. Б.) политика по отношению к моим книгам определилась: от чего еще не поздно отказаться – отказываются, что уже в наборе – издают минимальным тиражом, чтобы только покрыть расходы издательства. Идет кампания: „Довольно книг про зверюшек и пташек – дайте актуальные книги!“ Это совершенно четко…
Я вот о чем: про „зверюшек и пташек“ пишут Федорченки, Маршак („Усатый-полосатый“, „Пудель“), Чуковский („Муха-цокотуха“, „Крокодил“, „Айболит“) и кто угодно – только не я! Неужели же ознакомление с нашей природой – это „зверюшки и пташки“?! Андреев явно думает так.
Подпись на фотографии: «Семилетней маме – Сашун. 13.05.1928». А. И. Иванов сфотографировал маленьких Нонику (Елену) и Талюшу (Виталия) в квартире на 3-й линии.
Абсурд. Валят в одну кучу руду и шлак.
Положение не только мое, а всех (особенно молодых) авторов, пишущих о природе, такое: писать об этом нельзя – иди, халтурь. А халтура вредна, если она между делом – настоящим, своим делом: она развращает художника. И халтура – смерть для художника, если он вынужден заниматься только ею. Право, положение очень серьезно. Я чуть не ежедневно получаю столько доказательств нужности моих книжек читателю, что не имею права в этом сомневаться. Я очень много работаю последние полгода и знаю, что написал такое, что раньше мне было непосильно написать. И знаю, что дальше – вот только закончу большую книгу – напишу еще лучше.
Что ж, плюнуть на все и приниматься халтурить?
Аборты запрещены. А это – настоящий аборт.
Нет, надо бороться, надо доказать и показать, что рожденные и нерожденные „дети природы“ необходимы. Но как это сделать? Ведь сам-то я, автор, не могу кричать (могу, да это на смех!): „Мой материал нужен, мои книги хороши!“
А читатель, школа, библиотека? Они молчат.
Молчит критика. Молчит моя переводчица на английский – Айви Лоу, жена М. М. Литвинова, – которая сама выбрала мои книги для перевода и читает рецензии лондонских газет и журналов (мне прислали уже пять рецензий), в которых „Мурзук“ восхваляется черт знает как.
Ценитель молчит и меня же, будь он проклят, ругает, что нет моих книг.
А что „Мурзук“ перед двенадцатью крошечными рассказами, которые я написал только что? Детский лепет!..