Когда он увидел Катю у Лаймовских часов, то глазам своим не поверил. Это было лучше всех знаков, вместе взятых.
Пока Даниил ее не увидел, то и не знал, что так по ней… соскучился. Да, правильно.
Она ему нравилась. Тогда, когда еще общались, – а потом она незаметно исчезла, и Даниил заметил ее исчезновение только через некоторое время, и, когда заметил, было поздно. Анжела пожимала плечами и говорила, что она честно пыталась достучаться, но, если у человека обстоятельства, особенно у такого, как Катя, давить не стоит.
– У какого – такого? – уточнил тогда Даниил.
– Она же очень замкнутая, – объяснила Анжела. – Я так радовалась, когда она вписалась к нам, но, наверное, ей было тяжело, и мы ее утомили. Мне ужасно жалко, я надеюсь, она еще появится.
Даниил удивился. Ему Катя не казалась замкнутой. Застенчивой – да, немного неуверенной в себе – да, но она умела общаться, причем интересно, и с ней не бывало скучно. И она была хорошенькая – худенькая, темноволосая, ладная, с огромными ореховыми глазами, которые словно сияли на треугольном личике. Даниил несколько раз думал о том, что Катя ему нравится несколько больше, чем следовало бы. Он встречался с Юлей, и Юля не заслуживала ни предательства, ни подобных размышлений, а потому Даниил Кате звонить не стал – незачем создавать неловкую ситуацию.
Но вдруг он встретил ее на улице, выхватил взглядом в толпе и понял, что не забыл.
Она изменилась, конечно, не сильно, однако ощутимо – и впервые Даниил понял, о чем говорила Анжела. Замкнутость Кати походила на рыцарские доспехи, которые привычно и удобно таскать. Может, это объяснялось смертью матери. Может, чем-то другим. Мироздание преподнесло Даниилу факты на раскрытых ладонях, и он не собирался упускать такую возможность. Если судьба хочет, чтобы он встретил Катю, то это определенно неспроста.
Он привел ее в офис и улыбался, видя, что ей нравится. Ей было интересно, и Даниил надеялся, что попозже ему удастся все-таки вытянуть из нее, как она жила эти годы. Главное – не спугнуть, этого почему-то совсем не хотелось.
Катя ушла мыть руки, а он сел в крутящееся кресло, повернулся в нем пару раз, солнечный язык лизнул брюки, и вдруг… вдруг Даниил придумал.
Черный оникс и серебро, может быть, черненое. Огранка розой. Словно глаз на одном крыле, подвешенном на длинной тонкой цепочке. Добавить подложку, положить крыло… хм… на что? Нечто воздушное, иначе будет слишком тяжело. Серебряная сетка, да. Пусть это будет ветер, который шевелит перья на крыле.
Даниил подтянул к себе один из многочисленных блокнотов и начал рисовать – быстро, крупными штрихами, пока идея не убежала.
Заглянула Айна.
– Шеф, пришел какой-то господин, хочет тебя увидеть. О встрече он не договаривался.
– Ну, пусть зайдет, – рассеянно сказал Серебряков. Он вырисовывал завитки «ветра» и надеялся, что визитер, кто бы он ни был, явился ненадолго. Даниилу нужно было подписать бумаги, которые готовила Айна, а затем можно и отправляться в вольное плавание до завтрашнего дня. Крыло на рисунке обретало очертания.
– Добрый день.
Даниил поднялся навстречу визитеру и протянул руку.
– Здравствуйте.
– Я без приглашения, за что прошу извинить, – улыбнулся мужчина. Даниил его ни разу до этого не видел, запомнил бы. Незнакомец был хорош какой-то неестественной, глянцевой красотой; словно извлеченный с картинки в модном журнале, он явно относился к той породе людей, про которых говорят, что они родились в костюме. И рождение это произошло в месте, где вечно царит благополучие, что подчеркивают и дорогущие часы, и влажный блеск запонок на хрустяще-белоснежных манжетах, и итальянская обувь. – Мы незнакомы. Ростислав Белозерский.
– Даниил Серебряков. – Он указал на кресло напротив: – Прошу, садитесь, – и уселся сам. Недоделанный рисунок манил, и Даниил, взяв карандаш, принялся водить им по бумаге, скосив на нее глаза. – Кофе? Чай?
– Благодарю, нет.
– Чем могу помочь?
– Мне нужно, чтобы вы добыли для меня несколько вещей.
– В смысле – заказать? Мы не занимаемся заказами украшений других мастеров.
– В смысле – украсть. Этим вы совершенно определенно можете заняться.
Ему удалось привлечь внимание Даниила; тот мгновенно позабыл о рисунке и уставился на визитера. Ростислав Белозерский безмятежно улыбался.
– Это шутка такая? – недоверчиво поинтересовался Даниил. – Розыгрыш? А где скрытая камера?
– Никаких шуток. Вы ведь участвуете в выставке?
– Да, участвую, и что?
– Вы в курсе, кто в этом году приглашенные гости?