И отвела глаза.
Она не могла долго на него смотреть – для нее он сиял гораздо ярче солнца, больно, ослепительно. Задрожали руки, во рту стало сухо. Нет, бегство не поможет, придется терпеть. И она ведь умеет вести светские разговоры, не так ли?
– А ты… тоже в отпуске?
– Нет, я здесь работаю.
Тут она удивилась и снова посмотрела на него:
– Ты ведь говорил, что очень любишь Москву!
– Оказывается, можно любить два города одновременно, представляешь? Я и не знал, что на такое способен, пока не попробовал. – И добавил сразу: – Катя, как хорошо, что я тебя встретил! Я тебя сто лет не видел. Ты торопишься?
Она покачала головой. Врать Даниилу Серебрякову она никогда не могла.
– Очень хорошо, – сказал он таким тоном, что Катерина поняла: скажи она, будто ужасно спешит спасти Землю от несущегося к ней гигантского метеорита, Даниил бы ее даже слушать не стал и все равно поступил по-своему. – Тогда я приглашаю тебя выпить кофе. Ты ведь пьешь кофе.
– А ты… ты сказал, что работаешь, – уцепилась Катерина за последнюю крохотную надежду. – Тебе не надо на работу?..
– Давно мы с тобой не виделись, – заметил Даниил. – Я сам себе работодатель, а сегодня у меня запланированная творческая депрессия. Если у тебя нет особых планов, я бы тебя украл у вечности на час-другой.
Он всегда выражался довольно странно, однако непостижимым образом Катерина понимала, что именно Даниил хочет сказать. За каждой витиеватой фразой пряталась бездна подтекстов, и иногда это превращалось в увлекательную игру: отгадать, правильно перевести, словно шифровку из Центра. И как оказалось, умение не утрачено: сейчас Катерина откуда-то точно знала, что Даниил рад встрече и действительно хочет общения. А вот хочет ли она сама? Впрочем, деваться было некуда, ловушка захлопнулась.
– Ну… ладно. Если это не идет вразрез с твоими планами…
– Идем. – Он кивнул в том направлении, откуда Катерина пришла. – Есть хорошая кофейня в двух шагах, там прекрасные завтраки. Ты завтракала?
– Да, в отеле.
– Где остановилась?
– Там, – она махнула рукой. – Тоже недалеко, в центре. Двор Конвента, кажется, так называется.
– Неплохое место.
Кофейня действительно оказалась совсем рядом, не доходя до площади Ливов, и даже столик обнаружился свободный. Даниил пододвинул для Катерины стул, подождал, пока она сядет, и сам уселся напротив, бросив небольшую кожаную сумку на пустовавшее место. Здесь еще лежала тень, но Катерина не стала снимать солнечные очки – они хоть как-то защищали от его взгляда.
Даниил изменился. Волосы еще больше отросли, и он собирал их в хвост, кончик которого болтался где-то в районе лопаток. Он стал чисто бриться, небрежная щетина исчезла, и кажется, еще больше раздался в плечах, хотя и раньше не отличался скромными габаритами. А вот зеленые глаза сверкали совсем как прежде.
– Вот так история, – негромко сказал Даниил. – Я совсем не ожидал тебя встретить.
– Это взаимно, – вздохнула Катерина. Ну почему она пошла направо, а не налево? Сейчас бы любовалась какой-нибудь достопримечательностью и чувствовала себя превосходно. А теперь желудок скрутился узлом, коленки противно дрожат, и чувство нелюбви к себе за эту слабость превосходит все мыслимые пределы.
– Но мы встретились, и это к чему-то хорошему. Хотя бы к кофе… А, спасибо! – он взял у подошедшей официантки меню. Катерина открыла поданное ей и посмотрела на страницу, ничего не видя. Она не хотела ни есть, ни пить. Она хотела оказаться подальше отсюда. Сердце колотилось где-то в горле. – Так, мне вот этот омлет с сосисками, кофе во френч-прессе и минеральную воду.
– Мне вот это, – Катя ткнула наугад куда-то на странице с горячими напитками и, видимо, куда-то все-таки попала, потому что официантка кивнула, записала заказ и ушла.
– Ну, рассказывай, – потребовал Даниил, подавшись вперед и положив локти на стол. На правой его руке был широкий кожаный браслет с фигуркой скачущей лошади, на левой – два кожаных с серебряными вставками и узорами, похожими на кельтские. – Как ты живешь? Куда ты пропала? Как мама?
Катерина сглотнула, помолчала. Нет, хорошо все-таки, что не сняла очки…
– Мама умерла.
Его лицо сразу закаменело, словно кто-то коснулся Даниила Серебрякова волшебной палочкой и попытался превратить в камень.
– Извини. Извини, Катя, я не знал.
– Конечно, – сказала она поспешно, – откуда ты мог знать! Все в порядке, Дань. Уже два года прошло.
– Для таких вещей сроки… условны. – Он вдруг протянул руку и коснулся Катерининой, и она непроизвольно сжала пальцы. – Я соболезную. Почему ты не позвонила Анжеле или еще кому-нибудь из нашей старой компании? Мы бы… поддержали.