- А ты со всеми так обращаешься? – бросаю на него короткий взгляд, после принимаюсь изучать ковёр.
Костя встаёт с кровати, подходит к дивану. Садится.
- Ты что, на жалость мне надавить пытаешься? – усмехается.
Тварь. Ни капли человечности в нём.
- Ладно! – поворачиваюсь, встаю на колени.
Смотрю на него в упор, пытаюсь понять, о чем он думает. Но взгляд такой – не разберешь вообще ничего. В настроении он или нет, доволен ли? А может, хочет кого-нибудь прибить? Меня, например? Всегда одни и те же карие глаза, но совершенно ледяные. Такие глаза не могут быть холодными – так мне кажется. Но когда кажется, креститься, говорят, надо.
Костя кивает в знак одобрения. Я продолжаю стоять, смотреть на него, искать в нём что-то. Но пустота. Внутри него – пустота, я почти ощущаю это. А потом он берет что-то со стола, не успеваю разглядеть.
- Открой рот.
- Сосать меня ты не заставишь! Лучше убей сразу!
- А я тебя заставлять и не буду. Сам запросишь.
- Да хуй тебе, ты, сука! – вскакиваю, хочу бежать к двери. Но Костя успевает схватить ремень. Грёбаный ремень всё ещё на мне, как влитой сидит, уже не замечаю его. – Отпусти меня, тварь! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох!
Он наматывает ремень на кулак привычным движением. Падаю на колени перед ним, хочу разорвать Костю в клочья. Но это же смешно: какой я и какой он. Метр с кепкой и зверь - разъярённый, неуправляемый. Второй рукой он сжимает мою шею так, что начинаю задыхаться. Открываю рот, и Костя суёт туда две таблетки.
- Глотай, иначе позову мужиков. Они выебут тебя прямо здесь. Потом притащат Кирилла, выебут и его, - шипит он на меня. – Глотай немедленно.
Проглатываю таблетки.
- В прошлый раз без них было, - говорю сам себе. Костя улыбается на мои слова. Как резко у него меняется настроение – это просто пиздец!
- В прошлый раз ты как бревно на кровати лежал. Я такое не люблю, - объясняет он. – И так больше не хочу.
- Я и сейчас буду как бревно.
- Не будешь, - он ухмыляется и встаёт с дивана. Принимается раздеваться, аккуратно складывать вещи в шкаф.
- Это экстази?
- Пробовал?
- Нет. И не хотел никогда.
- Всё когда-то бывает впервые…
========== 13. Рассвет ==========
- Я был на играх, - говорит Костя.
В его голосе нет эмоций. Он просто говорит, чтобы разбавить тишину.
- Что это вообще такое – игры? В чём суть? – спрашиваю.
Ведём светскую беседу, пока таблетки не подействуют. Смешно, честное слово. Он что, думает, я возьму и накинусь на него, когда мне в голову ударит химия? Кретин.
- Собирается сорок три человека. Двадцать – из охраны, двадцать три заключённых. Трое из них – те, кто устраивает представление. Остальные смотрят.
- Что они делают?
Нет, нет! Стойте! Перемотайте обратно! Я не хочу знать!
- Они трахают друг друга, - спокойно отвечает Костя. – А потом охрана убивает их. Иногда…
- Замолчи!
Вскакиваю с места. Встаю на колени перед ним. Он что, издевается? Зачем всё это рассказывает? Я злюсь. Пытаюсь злиться, по крайней мере.
- Ты – не человек, - смотрю на него, даже не моргаю.
Он гипнотизирует, замечаю не в первый раз.
- А кто я? – Костя улыбается, складывает руки на коленях, подаётся вперёд.
- Ты даже не животное, - шепчу. – Ты – чудовище. Страшный… Безумный, дикий. Я бы убил тебя, если бы мог, - говорю еле слышно. Но Костя слышит. Улыбка гаснет на его лице.
- Тогда ты мало чем отличаешься от меня.
Сажусь обратно на пол. Обхватываю руками колени, мотаю головой, чтобы выбросить все мысли. Как он может так жить? Это не жизнь, это существование – от игры к игре, от одного траха к другому. Так быть не должно. И всё же я отличаюсь от него. Он неправ, но убеждать его в этом не собираюсь. Знаю точно – никогда не стал бы так издеваться над людьми.
Костя поднимается с дивана, прохаживается по комнате. Он раздет и должен бы вызывать у меня лишь негатив. Но нет - смотрю на него: он такой большой, сильный. Пытаюсь убедить себя, что это всё таблетки. Чертовы таблетки! Он же силой запихнул их в меня! Как так вообще можно?
Встаю, держусь за диван. Меня ведёт в сторону. Хватаюсь за подлокотник, сажусь. Усиленно делаю вид, что всё нормально – будто я в порядке. А внутри меня - странные танцы: органы, кровь, мышцы, даже кожа – словно перемешиваются в кашу. Голова кружится, но так приятно. В горле сухо, но это тоже не особо парит.
Костя стоит у окна. Когда он раздёрнул жалюзи? Я не заметил.
- Ко мне, - опять и снова! Этот приказной тон. Иду, уже иду…
Встаю аккуратно, держусь за спинку дивана, чтобы он не заметил, что меня штормит. Делаю шаг, второй.
- Я сказал «Ко мне»!
Как я мог забыть? Опускаюсь на четвереньки, иду как собака. Так стыдно перед самим собой, неловко, неудобно. Можно же просто попросить! Подхожу к нему, сажусь на задницу, смотрю вверх – на его лицо. Костя задумчив – это странно. Он продолжает смотреть в окно, а через секунду переводит взгляд на меня.
- Хороший …
- Не называй меня так, - вырывается непроизвольно.
Я не собака. Я – человек!
- Ты должен ко мне на «Вы» обращаться, - отвечает он.
Берёт меня за поводок и ведёт к кровати. В голове проносятся мысли о том, как там, в камере, Киря, но так же быстро они отпускают. Я иду за Костей. Послушно залезаю на кровать. Наверно, я теперь всегда буду с этим розовым поводком. Это обидно, но… С чего бы мне вдруг таким сентиментальным становиться?
Всё это химия. Это всё экстази. Понимание того, что я под наркотой, должно успокаивать, но успокоения нет. Наоборот – ощущение, будто я вник в суть происходящего и только сейчас понял, что в жизни творится. Это угнетает, ломает и восхищает. Двойственные ощущения, обманчивые.
- Ложись, - говорит Костя. – И ноги раздвинь.
Ложусь. Раздвигаю ноги. Вдох-выдох. Томительное ожидание, неприятное, но волнующее. Словно в невесомости пытаюсь барахтаться: руки, ноги не слушаются, но двигаются. Они теперь сами по себе.
Костя пристраивается сверху: стоит на коленях, нависает надо мной. Приставляет свой член к моей заднице, трётся им о ягодицы. Чувствую лишь это трение и желание податься навстречу. Какой же я…
Развезло меня, нет сил дышать – могу лишь громко вздыхать. Двигаю тазом – навстречу.
Хочу ли я его? Нет, ни в коем случае. Но даже если бы я был на другом конце комнаты – пополз бы к нему. Чувство такое, что не выживу, если он сейчас не ляжет сверху, не прижмётся ко мне своим телом.
Резко обхватываю ногами Костину спину, пытаюсь подтащить к себе, но я слаб. Слишком слаб. И он, удивлённо хмурясь, делает то, что я хочу: прижимается, держит меня за руки чуть выше локтей и одним махом входит. Адская боль, как унять её – не знаю. Сразу пытаюсь отстраниться, но Костя держит меня. Резкими толчками разрывает меня, часто дышит и что-то пытается сказать – я вижу это. Он говорит что-то, но не слышу слов. Лишь стону в ответ. Прогибаюсь – чтобы было больнее, чтобы было жёстче. Он ведь этого хочет.
Костя хмурится еще больше. Мрачнеет, но не останавливается. Он возбуждён до предела, я ощущаю увеличенный член внутри себя - это особенное, необъяснимое чувство. Никогда ни с чем не сравнить его: человек, принуждающий тебя к близости, получает её вдоволь и так, как ему хочется. Я противен сам себе, но продолжаю двигаться. Я возбуждён – мой член стоит колом. Но об оргазме не может быть и речи.
Сколько продолжается это, я не знаю. В спальне нет часов, но вижу, что за окном светлеет. Рассвет…
Рассвет – слабая надежда на новый день. Надежда на чудо.
Пусть это всё когда-нибудь закончится, Господи…
========== 14. Аспирин ==========
Снова я на руках у Марка. И он вновь не смотрит на меня. Я зачем-то пытаюсь шутить, говорю всякую ерунду, а он лишь краем губ улыбается. Не такой уж и козёл этот мужик, наверно. Несёт меня в камеру: вижу коридор, раздваивающийся перед глазами, лестницу и пустую камеру, где раньше были старики. Куда они делись?