***
- Что вы привязались к молодому человеку, капитан? - сказал Брылин, сердито щуря покрасневшие от недосыпа и недопоя глаза. - Если не знаете, что такое аллергия, то лучше приберегите свои претензии до иных времён: чую, они вам ещё пригодятся.
Тихоновецкий, только что зло разносивший Евгения за ротозейство и низкий профессиональный уровень, удивлённо замолчал.
- Что, правда ничего поделать с собой не можешь? - спросил он совершенно уничтоженного участкового, слипшегося в бесформенный ком на стуле в углу кабинета.
- То'ко ефли димед'ол, - прогнусавил несчастный лейтенант.
- Много ты с димедрола навоюешь, - сказал капитан и добавил зло: - Один хер тебя Занковец наизнанку вывернет. Упустить убийцу, которого буквально за яйца держал!
- Я с ним пойду, - заявил Брылин.
- Все вместе пойдём, - сказал Тихоновецкий. - В десять подполковника ждёт на доклад городской прокурор, и моли всех богов, Ореховский, чтобы Занковец тебя с собой туда не поволок! Попрут из рядов нахрен, с венком из этой твоей цикламены!
Ответить на это было нечего, да и невозможно никак - из-за намертво забитого и распухшего носа.
***
На совещание к начальнику горотдела Ореховского не вызвали. Мучимый самыми дурными предчувствиями, лейтенант сидел на прежнем месте и пытался думать продуктивно. Выходило плохо. Всё выходило плохо. На фоне творимых маньяком дел столь кошмарный промах и в самом деле может стоить ему карьеры. Наверное, надо было всё же стрелять, думал горе-милиционер в очередной уж раз. Ага, мрачно возражал ему внутренний скептик, попал бы ты, в темноте, чихая и слезясь! Да и куда стрелять посреди жилых домов?
Непрерывно рефлексируя и безуспешно пытаясь выколотить из отёчных пазух треклятые сопли, лейтенант положил голову на скрещённые поверх стола руки и как-то незаметно уснул. Снилась ему страшная, разорванная прожекторами ночь, где он сначала метался меж домов, пытаясь углядеть хотя бы тень убийцы; где звонил дежурному по городу с вахты родного общежития; где были кромсающие воздух сирены и спешно подвезённые из запасов гражданской обороны мощные фонари; где метались переполошённые жители, выскакивающие из подъездов в исподнем ("что, война началась?"); где вызванное из небытия радостными птахами утро обманывало всех своим фальшивым жизнелюбием; где... не спать!
- Да ты, твою мать, совсем охренел, что ли? - заревел над головой медвежий баритон подполковника Занковца.
Чего это он даже не матерится, подумал Ореховский, меняя сон на явь, будто слайды в проекторе передёргивал. Причина удивительной начальственной интеллигентности была проста, насколько может быть простым капитан госбезопасности, одетый в штатское. Евгений вскочил и вытянулся в струну, успев только шмыгнуть некстати побежавшими соплями.
- Бинобат! - загнусил он.
- Конечно, виноват! - вкрадчиво сказал Занковец. Казалось, он ни на что не смотрит, кроме распухшего до баклажанного состояния носа лейтенанта. - Разговор будет.
С этими словами подполковник пересёк кабинет и обрушил мощный зад на место Тихоновецкого. Гэбэшник тихо прошёл за ним и устроился за столом Егорова.
- Садись! - скомандовал подпол и нехорошо зыркнул на комитетчика. - С капитаном госбезопасности Пчелинцевым ты уже знаком. У него к тебе, лейтенант, имеются вопросы.
- Товарищ подполковник, - мягко начал капитан. - Я бы всё же попросил оставить нас вдвоём.
- Нет, - отрезал Занковец. - Вдвоём будешь говорить, когда в комитет вызовешь. Повестки у тебя нет, потому беседа с моим подчинённым будет проходить в таком составе.
- Воля ваша, - кротко вздохнул чекист.
- Разумеется, - процедил подполковник и с нетерпением закончил: - Давай уже!
Комитетчик вздохнул ещё раз и сказал, по прежнему глядя исключительно в стол перед собой:
- Участковый уполномоченный лейтенант ОрЕховский Евгений Олегович?
И тон, и форма беседы сходу напомнили Евгению допрос. Чувствуя корпоративную поддержку всегда сурового начальника, он высморкался в зашмыганный гигантский платок и с расстановкой сказал:
- Нет. ОрехОвский.
- Это не имеет значения, - отмёл гэбэшник женину фронду. - Теперь расскажите ещё раз во всех подробностях события вчерашнего вечера, начиная с того момента, как вы попрощались с коллегами.
Блядь, да он что, меня, что ли, подозревает? Казалось бы, дно служебной бездны уже достигнуто, ан нет - снизу властно стучат! Как это ни странно, но в такие моменты Евгений почему-то успокаивался и начинал мыслить чётко, ясно и продуктивно.
- Я составил подробный и тщательно выверенный рапорт на интересующую вас тему, товарищ капитан госбезопасности! - отчеканил Ореховский. Голос его звучал отчётливо и ровно, насморка словно и не было в помине. - Полагаю, вы с ним уже ознакомились. На допрос, как уже сказал товарищ подполковник, вызовете повесткой.
Занковец закашлялся, а гэбист поднял наконец свои прозрачные глаза и посмотрел на наглеца с удивлением.
- Напрасно вы считаете, лейтенант, будто вам дозволено разговаривать со мной в таком тоне. Я на службе нахожусь, а вы... оба... мне палки в колёса ставите.
- Закон для всех одинаков, капитан, - сказал Евгений, впадая в какую-то прозрачную и очень приятную ярость. - Тут такое дело: мы тоже на службе, а вы нас окончательно лишаете работоспособности своими... подозрениями.
- Видите, Валерий Андреевич, - обернулся к подполковнику Пчелинцев. - Вот к чему приводит ваше поведение. Этот... сопляк с вашего одобрения дерзит сотруднику КГБ при исполнении.
- Вижу, Владилен Данилович, что кто-то наносит оскорбление советскому милиционеру и порочит честь его мундира... при исполнении, - вкрадчиво сказал Занковец, раздувая ноздри.
- Ясно, - комитетчик встал, убирая во внутренний карман пиджака непонятно когда вынутый портативный диктофон, с шумом отодвинул стул и вышел, не прощаясь.
Упала тишина.
- Вот нахуя ты с ним воевать кинулся? - устало спросил подпол. - Ты на меня не смотри, мне падать дальше некуда с этим вашим людоедом. А вот тебе, голубь, птица мирная, этот капитан характеристику испортить может окончательно.
- Не скажите, товарищ подполковник! Это ведь я убийцу упустил... да при чём карьера теперь, если он и дальше убивать будет!
- Хорошо, что ты это понимаешь, Женя, - сказал Занковец, удивляя Ореховского всё больше и больше. - Вот иди, и исправляй! Что хочешь делай, но мразоту эту отыскать надо! И вот ещё что. После обеда из Красноярска группа оперов вертолётом прибудет. Работать будете координировано. Старший у них - майор Климко. Формально ваша группа ему подчиняться не будет, но согласовывать действия станете каждое утро. Всё, давай!