- Ты лестницу держи! - посоветовал ему Пашань.
- А сам отвернись, пока девочки спускаются, - добавила Верка.
- За вами точно никто не следил? - спросил Циркон, стаскивая лестницу вниз.
- Нужны мы кому, - проворчал Лайбах, перехватывая тяжёлую деревянную конструкцию с противоположного конца. - Как ты её один сюда из туннеля пёр?
- У него было время, - сказал Пашка, ухмыляясь. - Небось с утра здесь сидит. Еда-то где, интендант хренов?
- Еда на месте.
- Баста, синьоры! - зашипел на болтунов Тин-Тин. - Тишина в эфире!
Пыхтя и сменяя друг друга, дотащили лестницу до туннельного створа, уложили у стены, убедившись, что снаружи ничего не видно. Двинулись вглубь. Сотню шагов до решётки проделали в полном молчании. И в темноте, благо яркий свет за спинами позволял идти, не натыкаясь на стены. Увидели не решётку - цирконов рюкзак со снедью. Разглядеть преграду из силикобора-В на фоне стен из почти такого же материала да ещё и впотьмах - задача не для людских глаз. Поставленная лет двадцать назад, решётка казалась несокрушимой. Так бы оно и было, когда бы в распоряжении экседры не оказался лаксианский ключ.
Силикобор во всех своих модификациях был разработкой самого Цезаря. Производить этот уникальный материал могли лишь кольшрайберы под контролем и руководством нимф. Кольшрайберов в Хинтервельте не осталось, нимфы тоже вымерли, потому силикобор уже не производился. Обработке же поддавалась далеко не всякая модификация. Изделия из силикобора-А, как материала абсолютно несокрушимого, могли быть изменены либо уничтожены лишь самими производителями, которые... об этом уже было сказано. Модификат "С", обладающий односторонней влаго- и пылепроницаемостью, и использовавшийся для дорожных и дренажных покрытий, подлежал обработке инструментами из модификата "А". Силикобор-В прочностью не уступал своему алфавитному предшественнику, но мог подвергнуться переформовке и другим метаморфозам при помощи некоего устройства, имеющего несовместимое с русской речью название "Einfache KonfigurationsДnderung" . Устройство это, имевшееся на вооружении строителей и пожарников, экседра обрела благодаря причудливому сочетанию банальной случайности и собственной тотальной пронырливости. В одно из воскресений во время летних каникул, забравшись приключений ради и шалостей для на одну из строек, друзья попросту стянули забытый небрежным инженером инструмент. Легко отбившись от мук совести, которые обычно воплощались в их компании в лице чересчур правильной Мелании, экседра тут же запланировала пару взломов, немыслимых без Einfa... ну, вы поняли. А тут как раз Тин-Тин добрался в саярской библиотеке до подшивки старых журналов "Юный техник", где в одном из номеров за 1983 год был опубликован милый рассказ Роберта Шекли под названием "Лаксианский ключ". Костик тут же предложил для агрегата именно это название. Потребовали почитать. Вдохновились. Одобрили.
Вот теперь этим самым ключом собирались вскрыть утопленную в дренаж решётку из... силикобора-В? Ребята надеялись, что не "А". Пашань с умным видом говорил, что если бы решётка была "А", то она была бы единым целым с "ашными" стенами и потолком, и не наблюдалось бы того небольшого, в полмиллиметра, зазора, который имелся в наличии. К тому же преграду посреди туннеля возвели совсем недавно, а сращивать А-модификат, как известно, геморрой и морока. Лаксианский ключ извлекли из ранца могучего Лайбаха. Агрегат, похожий на унизанную перстнями перчатку, весил килограмм шесть, хотя и был довольно компактен. Тин-Тин с завистью наблюдал, как Шанин забивает в эту перчатку свою пухлую ладонь. Ни сам Костик, ни следующая в иерархии экседры вслед за ним Лань ключом воспользоваться не могли. И если девочке не хватало простой физической силы, дабы удержать на руке увесистый аппарат, то Тина-Тина, как выходца из иного мира, изделие Юмалы не воспринимало как оператора вообще. Вначале хотели использовать Лайбаха, чья большая лапа подходила под размер перчатки почти идеально, да и сил у Клауса имелось куда больше, но недостаток координации большого парня сказался уже на стадии полевых испытаний прибора... Словно почувствовав смятение друга, Мелания взяла Костика за руку. Мальчик хотел было отстраниться, но передумал, увидев, что всё внимание друзей поглощено ключом и решёткой. Наконец Пашка, придерживая правую руку левой, разомкнул пальцы и повёл ими в стороны со словами:
- Сезам, откройся!
Ничего не произошло. Пашань оглянулся на друзей с многозначительным видом и сделал шаг вперёд, не опуская рук. Раздался рокочущий треск, усиливающийся по мере приближения перчатки к решётке. Шанин опять повёл пальцами. Прутья послушно прогнулись назад и немного разошлись в стороны. Экседра немедля зашлась в восторженном "ура!", если этот клич вообще можно воспроизвести при помощи сдавленного шёпота. Пашка грозно сверкнул на собратьев глазами из-за плеча и продолжил. Спустя несколько секунд решётка выгнулась пузырём, сделав одно из окошек меж прутьями вполне достаточным для проникновения вовнутрь. Как только Пашань опустил натруженную длань, все принялись его обнимать, хлопать по жирненькому плечу и (о, ужас!) - целовать в пухлые щёки.
***
Спустя полтора километра по шагомеру Тин-Тина туннель начал изгибаться влево. Экседра остановилась, опасливо ощупывая поворот лучами фонарей. По всем расчётам выходило, что до границы треугольника оставалось не более шестисот метров. Но это по прямой. Изгиб мог возвратить туннель в границы Авалона, что превращало весь поход в детсадовскую прогулку.
- Ладно, - сказал Тин-Тин после паузы. - Надеюсь, это не то, о чём мы все подумали.
- На картах поворота не было, - забубнил Лайбах. - Там просто туннель обрывался.
- Мы все эти карты видели, - сказала Мелания. - Карты старые, да и ни к чему давать людям информацию, возможно, опасную. Решётку-то неспроста поставили.
- А, может, он к Ленивым Высотам ведёт? И решётку Институт установил? - предположил Циркон.
- Не самый плохой вариант для нас, - заявила Вертышка.
- Не, парни, - сказал Лайбах (он гендерных различий в экседре не делал). - Мы шли не за этим. К Высотам можно и в обычный день.
- Хватит! - оборвал разговоры Тин-Тин. - Мы уже здесь, и мы уже идём. Если кто-то хочет к мамочке, говорите сразу. Пойдём без него.
К мамочке никто не пожелал. В полусотне шагов за поворотом лучи фонарей упёрлись в густую пелену тумана. Посовещавшись, решили связаться верёвкой и идти гуськом. Тин-Тин вёл экседру, за ним расположились так: Лань, Пашань, Вертышка и Циркон. Замыкал цепочку Лайбах на более длинной верёвке. В случае чего он по команде должен был тянуть всю банду назад. Костику, правда, не вполне было понятно, в случае конкретно чего, но коллегиально решили так (по настоянию девчонок). Двинулись дальше, теперь уже куда медленнее. Свет вязнул в молочно-белой водяной вате, потому все, кроме ведущего, свои фонари потушили. Вскоре по предложению Верки обмотали низ лица шейными платками (вот когда это школьное проклятье пригодилось!), но и тогда мерзкий маслянистый привкус странного тумана раздражал носоглотку. Время от времени кто-нибудь принимался кашлять. Одежда промокла и противно липла к телу. Костик, в очередной раз бросив взгляд на подвешенный к ремню шагомер, остановил группу:
- Так, поворот в тридцать градусов даёт нам прибавку к шестистам метрам...
- Девяносто два! - тут же откликнулась шустрая в математике Вертышка.
- Ну да. Учитывая, что и там, снаружи, тоже треугольник, положим, что лишних метров сто получится. К тому же шестьсот метров - это очень приблизительно. В общем, так, экседра! Слушай мою команду: идём медленно, провисания верёвки не допускаем. Если я поворачиваю фонарь влево - все быстро перемещаемся к левой стене, вправо - к правой. Если я свечу вверх - все резко останавливаемся. Если вниз и выключаю - присаживаемся. Всё понятно? Тогда пошли, только не шуметь!
Спустя какое-то время Тин-Тин осознал, что звуки его шагов, прежде чётко возвращаемые эхом от стен туннеля, стали гораздо глуше. Костик взглянул на секундомер, засекая время. С начала последней стадии движения прошло чуть менее четырёх минут. Тин-Тин направил луч фонаря налево - экседра тотчас послушно двинула приставными шагами в указанном направлении. К стене, которой больше не было.