В Анадырь не ведут привычные в наши дни широкие автострады, такие, как в Бельгии или Швейцарии, сюда не дотянулись железные дороги — вечный конкурент морскому и авиационному транспорту. В город можно попасть только двумя путями — это по воде и воздуху. Поскольку море, окружающее сушу, на которой расположен город, сковано льдом восемь месяцев, то воздух становится единственной возможностью достичь этих берегов людям и птицам.
Главная достопримечательность города — его сиятельство чиновник. Тут так много разного рода гор-, рай-, окр- контор, что город можно было бы считать одной большой конторой.
Ещё город славен свадьбами и разводами. Ежегодно в местных ресторанах и кафе шумно и пышно отмечается двести свадеб. Опять же ежегодно в ЗАГСе, опять же шумно, с обильным застольем, расторгается четыреста браков.
Таким образом, славный град Анадырь стал кузницей разводов. До сих пор причина столь необычного явления не разгадана. Острословы называют город полюсом разводов. В самом деле, есть же полюс холода, магнитный полюс. Почему бы не быть, и полюсу разводов?
Все нормальные города на земле родились в далекой древности на перекрестке торговых путей. Анадырь — на перекрестке военных дорог, которых тут не было. Потому-то он вначале и назывался не поселением, а постом.
Рождённый вместо пеленок в солдатских портянках, в серой шинели не гоголевской, а казацкой, город отличается суровостью нравов.
Здесь по-солдатски размашисто пьют мужчины, размашисто по-солдатски изменяют им женщины.
На протяжении многих лет этот город был чисто мужским, когда появление в нём женщины воспринималось событийно. На нее смотрели, как на райскую, редкую птаху, случайно залетевшую в мир холода и пург. Теперь тут живет много молодых женщин, и былая мужская черствость переросла в женскую вседозволенность, болезненную ранимость, которая изменила стиль жизни в городе, с той обреченной, айсберговой, подводной силой, которая тем значимее, чем незаметнее.
Город строился быстро, стремительно отвоевывая у тундры пространство.
Точно так же теперь стремительно перестраивается, перекрашивается, прощаясь с серостью, превращаясь в кокетливую чрезмерно раскрашенную девицу легкого поведения.
В былые годы город строили те, кому и предназначалось в нём жить. Строили они его торопливо и небрежно, точно жить тут собирались временно и недолго. Скорее, они не строили город, а лепили, где придется и как придется. Хотя в планах начальства город должен был вырасти в огромное бетонное чудище со стотысячным населением. Не вырос. Финансовая пуповина, через которую подпитывалось строительство города, была отрезана с падением большевизма в стране.
Город хирел, разрушался, но тут произошло чудо, на земли, где расположен город, пришел Богатый человек и всё разом изменилось. Богатого человека были амбиции. Он пожелал город сделать иным, и чтобы об этом заговорили во всём мире. Город стали перестраивать, только не те, кто тут собирался жить, а завезенные из далеких городов Малой Азии специалисты. Их пыльные лица, ломаный шершавый говор, похожий на клекот орлов, балахонная одежда, примелькались в городе. Их кровь незаметно, но уже вливается в иные женские сосуды. Кровь северянок, пра, пра родина которых является Азия, сливается с молодой кровью прибывших от туда строителей. Это и есть веление времени или случайное пришествие, которое сотворил Богатый человек? Кто может ответить на этот вопрос? Да и нужно ли на него отвечать?
2. Торжество без вдохновенья
В это же августовское воскресенье, когда еще солнце не зашло за горизонт, в помещении городского музея собрались и его сотрудники, и частично работники управленческого аппарата департамента культуры. Отмечалось два важных события — это отъезд в центральные районы страны старейшего сотрудника музея Зои Ивановны Водолеевой и открытие новой музейной экспозиции «Одежда коренных народов Севера». Поскольку выколачивание квартиры на материке для Зои Ивановны стоило больших усилий для всего управленческого аппарата, а создание новой экспозиции больших денег, то и решено было отметить застольем эти важные события.
Стол накрыли в небольшой комнатке, которую работники музея называли интимной. Тут и впрямь частенько закрывались парочки молодых сотрудников, для «беседы», тут… Впрочем, не стоит раскрывать тайны музейного двора. Широкий, мягкий диван, занимавший часть комнаты, мог рассказать о многом. Поскольку муж Зои Ивановны работал бригадиром на неводе, на столе преобладали рыбные блюда. Тут котлеты из нерки и кеты, икра в глубоких столовых тарелках (ешь вволю), маринованные грибы, даже брусника, компоты из голубики и морошки, холодец из свинины и оленины, другие блюда, была даже тушеная лосятина. Муж Зои Ивановны, к тому же, был и заядлым охотником.