Он сделал паузу. Я слушала, позабыв о холоде и, наверное, глупо раскрыв рот.
– Так вот, – таинственно произнес незнакомец, – литы не знали, что в казне ордена меченосцев, так называли себя рыцари, хранились копии всех чертежей, поэтому замок все-таки достроили… Однако судьба его не оказалась счастливой. Его беспрестанно захватывали, жгли, разграбляли, пока не уничтожили ровно через пятьдесят лет. Остались только руины, но есть много свидетелей, уверяющих, будто каждое полнолуние на самой высокой башне Бауского замка появляется человек, укладывающий камни. Это убитый мастер, а оба провинившихся стражника искупают свой грех, подавая ему кирпичи и поднося раствор.
– Бр-р! – сказала я, зябко поводя плечами. – Мрачная история. Но все это – дела давно минувших дней.
– Не скажи, – парень хитро покосился на меня. – Ты вот как учишься?
Не ожидая такого вопроса, я, естественно, растерялась.
– Нормально. В основном четверки-пятерки, но вот почти в конце четверти, как специально, пару по физике схватила. За невыполненное домашнее задание, – зачем-то призналась я.
– Пару, говоришь? – он подмигнул. – А вот в рижских университетах в тот момент, когда в городе начинается строительство новых зданий, резко повышается успеваемость.
Он снова замолчал. Я понимала, что он ожидает от меня вопроса, и собиралась было разочаровать его, но любопытство все-таки взяло верх.
– Ну и почему? Рассказывай!
– А потому, что в старину существовал славный обычай: чтобы здание стояло века, нужно замуровать в основание человека. Последняя такая жертва была принесена… в начале двадцатого века. Тогда как раз строился центральный Рижский рынок, и ректор университета, по совместительству – глава тайного общества, предложил принести в жертву самого нерадивого и бесполезного студента. Такой был выбран. Члены тайного общества заманили беднягу к себе, напоили рижским бальзамом и, приковав к стене подземелья тяжелыми цепями, замуровали. Говорят, жители до сих пор боятся спускаться в разветвленные подземные ходы, находящиеся под рынком, поскольку там частенько появляется призрак бедного юноши, который громко стенает, гремит цепями и жалуется, обещая учиться лучше.
– Врешь! – не выдержала я.
– Конечно же нет. Такая легенда существует.
– Ну тогда ее придумали преподы, чтобы поднять успеваемость! А что, удобно! – догадалась я.
– Не уверен, – незнакомец улыбнулся, и на его щеках снова показались лукавые ямочки.
– А что с рыцарями?
– Они успели хорошо погулять в этих краях, прежде чем орден все же распался. Эпоха его владычества закончилась. Местные земли отошли под власть Польши, затем Швеции, а потом уж и России.
– Откуда ты так много знаешь? – спросила я.
Он пожал плечами.
– Просто мне интересно.
Я хотела спросить его еще о чем-то, но вдруг отчетливо расслышала свое имя.
– Марина! Марина! – кричал кто-то.
На другой стороне площади стояли Наташка и Юрка и отчаянно махали мне руками.
– Это меня, – рассеянно обернулась я к незнакомцу.
– Ну что же, тогда пока!
Он отсалютовал мне рукой и двинулся было прочь, но вдруг обернулся.
– Вспомнил! – воскликнул парень, изрядно удивив меня. – Пока мы болтали, я все пытался сообразить, где мог тебя видеть.
Я презрительно скривила губы: подумаешь, тоже мне – оригинальный способ знакомства. Тем более что вполне можно было без него обойтись: диалог и так шел.
– Ну и где? – спросила я скорее из жалости к его повисшей в морозном воздухе реплике.
– В книге, – ответил он, ничуть не смущаясь нелепости своего ответа.
Я растерялась.
– То есть? Ты шутишь?
– Да нет же. В старинной книге. Она хранится в местном музее. Готов поспорить: в ней есть портрет девушки, похожей на тебя как сестра-близнец, только в одежде века, наверное, пятнадцатого. У тебя не было сестры-близнеца в пятнадцатом веке?
Кровь ударила мне в лицо, заливая щеки багровым румянцем гнева.
– Ты издеваешься?!
– Нет. Не веришь – могу доказать!
Я перевела взгляд на маячивших вдалеке Наташку и Юру. Мы и так задержались. Галина Дмитриевна наверняка уже заметила наше отсутствие и подняла всех на ноги.