- Обещаю, папочка, - кокетливо склонила я голову на бок. - Спасибо, что предупредил.
Когда дверь за Георгом захлопнулась, я прошлась по номеру, ловко лавируя между раскрытыми чемоданами и разбросанными вещами. Кое-что собрала с пола и аккуратно развесила по спинкам кресел. Расставила обувь в одном месте. Георг не был неряхой, каким его вечно выставлял Том, он тщательно следил за собой, никогда не позволял выходить в люди в несвежей одежде, от него всегда приятно и вкусно пахло, и вообще он был очаровательнейшим парнем. Но Георг страдал той же проблемой, с которой мучилась я, - если он что-то искал, то просто вываливал все из шкафов и чемоданов на пол, чтобы потом скромно запихнуть всю одежду комком обратно. Я размышляла и прикидывала по времени, закончил ли врач процедуры, оставил ли Билла одного, можно ли уже идти. Еще и телефон забыла у него под подушкой, как назло. Через двадцать минут, я не выдержала. Набрала его номер. Трубку взяли быстро, но не было произнесено ни слова.
- Солнце, если у тебя кто-то есть, просто положи трубку. Если нет, открой мне дверь, чтобы я не стучала. - Вместо ответа, он чмокнул меня в трубку. Значит, ждет.
Потом мы валялись на кровати и болтали. Точнее говорила я, а Билл лишь поднимал брови и улыбался, слушая, как я съездила в Москву, как записывала передачи, как отвечала на каверзные вопросы в ток-шоу, в лицах показывая ему то представление. Полина просила меня замолвить словечко о новых концертах в России, я замолвила, долг выполнила, но еще дома объяснила подруге, что в перспективе американский рынок и говорить о России можно ближе к осени, а не сейчас, весной. Билл кивал, обещая, что обязательно приедет в Россию еще раз (раз уж я так его об этом прошу). Он целовал мои пальцы, прижимал ладони к щеке, закрывал глаза и наслаждался голосом. Он обнимал меня и просто лежал рядом, вдыхая аромат кожи. Проводил языком по шее, шумно выдыхал в ухо, посасывал мочку. Если бы он чувствовал себя хотя бы немного получше, то обязательно бы любил меня долго и страстно, ласкал без устали, вылизывал каждый сантиметр моей кожи. Но Билл болел, жаловался на слабость и головокружение, его знобило, а вместо мозга была настоящая овсянка. Я осторожно гладила его кончиками пальцев по бокам, ласкала спину, массировала плечи и затылок, как он любит, шептала приятные глупости баюкающим голосом, вслушивалась в дыхание, которое становилось все глубже и спокойнее. Мой мальчик засыпал, прижавшись ко мне всем телом. Засыпал довольным и счастливым. И пусть весь мир катится к чертям, ничто не должно нарушать сна моего самого любимого принца.
Глава 2.
Настроение мне испортили уже с утра. Доктор Клаус сделал все возможное, чтобы Билл заговорил. И Билл заговорил. Вчера вечером он немного хрипел, но в целом говорил, хотя распеться так и не смог. Маркус лечил его горло, пичкал таблетками и внушал Йосту, что Билл петь не сможет, концерт надо отменять, а то и не один. Но ни Йост, ни тем более Билл с компанией категорически не хотели ничего слышать об отменах. При этом Дэвид перевел все стрелки на ребят, со словами: "Ну вот, они же сами против". Такой безответственности я еще никогда в жизни не видела!
- Вы совсем с ума сошли?! - не выдержала я, вскакивая. - Как он будет петь, если утром и слова вымолвить не мог?
- Бабам слова не давали! - тут же осадил меня Билл.
- Причем тут это? Ты говорить не можешь, тебе больно! Как ты собираешься петь?
- Бабам слова не давали, - раздраженно повторил он.
- Дэвид! Это безответственно! И ты это должен понимать лучше всех! Если он сорвет голос, то тур придется отменить. Лучше пожертвовать парой концертов, чем гробить...
- Мари, я могу дать тебе телефон организаторов, - невинным голосом завел Дейв старую песню.
- Давай! - разозлилась я, протягивая руку. - Давай, черт тебя дери! Я позвоню и договорюсь о переносе концертов на другое число! Или мы приедем в Монпелье и договоримся там...
- Господа, познакомитесь, у нас новый тур-менеджер Мария Ефимова, - мерзко кривлялся Йост, развалившись в кресле и широко расставив ноги, перегородив узкий проход. Гинеколога на него нет! - А я подаю в отставку. Она все прекрасно знает и гораздо лучше будет справляться с моими обязанностями. Всё, я ухожу... - страдальчески закатил он глаза, изящно прикрыв их изогнутой кистью.
- Дэвид, из тебя дерьмовый актер, не позорься, - поморщилась я. - Билла надо пролечить, а не гасить симптомы. И Маркус правильно говорит, если он сейчас выйдет на сцену, это будет катастрофой для его убитого горла.
- Я же выступал с температурой под сорок, - скромно качнул ногой Том, оторвавшись на секунду от игры.
- Да, - кивнул Георг, резко поведя рукам по воздуху, словно это поможет избежать столкновения виртуальных машин. - Ах, черт! - воскликнул недовольно, бросил джойстик на диван. Том победно хихикнул - все-таки выбил его с трассы. Они перезагрузили уровень. - Я тоже выходил на сцену больным. Мари, это часть жизни артиста. Публике плевать, как ты себя чувствуешь, живешь ли ты, или умираешь, для нее важно, чтобы шоу продолжалось! - снова уткнулся в монитор.
- Что вы сравниваете? - схватилась я за голову. - Тебе пальцами струны дергать можно и без голоса. Я посмотрю, как ты их будешь дергать, если у тебе пальцы сломать!
Георг вздрогнул и посмотрел на меня осуждающе.
- Не дай бог, - буркнул Том, и мне показалось, что он сейчас перекрестится.
- Фрау Ефимова, по-моему, вы много на себя берете, - нахмурился Дэвид. Я уже знала, если он называет меня по фамилии, это не грозит мне ничем хорошим. Сейчас меня отсюда выгонят взашей.
- Извините, герр Йост, простое женское чутье. В России говорят: "Жадность фраера сгубила". Мне нечего к этому добавить. Разрешите откланяться.
Я развернулась и быстро покинула гостиную турбаса. Лучше пойду с водителем поболтаю, пока меня со злости не порвало в клочки от невероятной тупизны этих идиотских немецких мужчин. Что же я все никак не привыкну, а? Куда я вечно лезу? Вообще наши отношения с Йостом выглядели по меньшей мере забавно. Все всегда ходили перед душкой Дейви на цыпочках, ловили каждое слово и тут же кидались исполнять поручения. Лишь ребята общались с ним на равных, как с хорошим другом и учителем, и только я позволяла себе наглость не просто спорить, но даже кричать на него, если считала, что он не прав. Ничего не могу с собой поделать. Не воспринимаю его как начальника. Йоста такое положение вещей тоже явно веселило. Он заводился, как мальчишка-подросток, и начинал со мной пререкаться (ну любит Дэвид поговорить, как и я), хотя всегда мог заткнуть парой слов, лишь скромно напомнив о субординации. Но и тут мое упрямство пыталось оставить последнее слово за собой. Не получалось у меня по-другому! Всегда высказывала свое дурацкое мнение, и чтобы в бровь попало, и по глазу стараясь не промахнуться, и вообще чтобы по всему лицу размазалось! А Дэвиду нравилось, по роже лощеной видела, что нравится.
Минут через пятнадцать телефон ожил и завибрировал. Я открыла пришедшую от Билла смску. В ней было всего одно слово: "Скучаю". Не удержалась от презрительного фырканья, ответила: "А мне весело". Наш водитель как раз рассказывал "смешную" историю, как в прошлый раз фанатки кинулись под колеса турбаса, не желая выпускать группу из "отстойника". Честно говоря, почему Питера веселил факт наезда на детей, пусть и ненормальных, я так и не поняла, но хихикать за компанию было приятнее, чем думать о том, как через несколько часов Билл будет хрипеть на сцене. Дэвид - идиот, если позволит ему выйти к зрителям.
"А мне грустно :-( " - пришло почти сразу.
"Впиши в райдер клоуна" - Нашел мне духовой оркестр, думает, я ему тут сейчас цыганочку с выходом изображу. Бабам слова не давали!
"Я тебя впишу себе в райдер"
"Ты меня себе не можешь позволить. Кури бамбук, Детка :-Р" - получил, фашист, гранату? Главное, вслух его так не назвать. А то потом замучаешься доказывать, что это у нас такая детская дразнилка, а не мое желание смертельно оскорбить его нацию. Меня тут за глаза зовут крэйзи рашн. Кто-то любя, кто-то с презрением. Так и говорят: "Куда, мол, эта крэйзи рашн делась?" Я сначала обижалась и не могла понять, за что мне все это, почему? Вроде бы на рожон лезу исключительно по делу, обычно веду себя тихо, особо не выступаю, за Томовой спиной изредка прячусь... А потом выяснилось, что назвать САМОГО Билла Каулитца тупоголовым ослом не за глаза, а при всех - это надо вообще не иметь головы на плечах. А скажите, как еще назвать Билла Каулитца, если его просишь не делать что-то, он все равно делает, получает по башке, и долго потом ноет, что я плохая, потому что не предупредила? Только тупоголовым ослом. Вот в прошлый раз видел же, что все с перепоя плохо выглядят, все разбиты, Том с вечера залупился на Георга (удивлюсь, если помнит по какой причине), у Густава болят суставы пальцев, ходит, мается, кремами-мазями руки мажет. Все в то утро были явно не в духе и совершенно не желали ни с кем общаться, расползлись по своим полкам-щелям, как тараканы. Так нет же, Билл согласился на интервью с фотосессией, от которой группа категорически отказалась накануне. Закатил скандал, что он действовал от имени группы и не собирается теперь отдуваться, что он тут фронтмен, и, стало быть, ему принимать решения. Группа очень быстро и невежливо объяснила, куда Биллу пойти. Вместо того чтобы сменить тактику, фронтмен-крутышка разорался еще громче. В итоге ребята снова разругались, едва не сцепились, а мы потом с Дэвидом улаживали этот конфликт - он с журналистами, я с мальчишками. Иногда кажется, что я на самом деле живу в Китайском общежитии - меня окружают говорливые, по утрам узкоглазые, вспыльчивые люди, которые временами несут какой-то непонятный бред.